И опять Стелла заметила, что они покрывали дверь как снаружи, так и изнутри.
- Давай быстрее, - монахиня похлопала себя по плечам, - холодно. 

Внутри здание выглядело таким же неприветливым, как и снаружи – низкие закопченные потолки, темные переходы, узкие двери, ведущие в кельи. Одна из них открылась, навстречу вышла монашка небольшого роста, приветственно поклонилась. За ее спиной царевна успела разглядеть кровать, прикрытую чем-то серым, стол с горящей на нем свечой и образа в углу с лампадкой. Пахнуло благовониями.
«И рассказать-то нечего, - вспомнив о просьбе Змея, подумала Стелла. – Все серо и уныло».
Когда Добря распахнула очередную безликую дверь, сердце Стеллы дрогнуло – на кровати лежала женщина, укрытая по самые глаза. И только по очертаниям фигуры царевна догадалась, что хриплыми стонами ее встретила вовсе не Мякиня.
- Вот, сестра, привела к тебе воспитанницу, о которой рассказывала давеча. – Добря перекрестилась на образа и тихо закрыла за собой дверь.
Стелла не обратила на ее уход никакого внимания, она подошла ближе к кровати. 
Никакие благовония не могли перебить запах смерти. Монахиня доживала свои последние дни.  
- Что ты видишь, девочка? – надтреснутый голос был тих. Даже говорить несчастной было больно.
- Чернота пожирает ваше тело…
- Ты можешь с нею что-нибудь сделать?
- Н-не знаю, - Стелла опустилась на колени. Было неловко смотреть на умирающую с высоты роста. Каменный пол сквозь ткань обжег холодом. Пахнуло гниением и нечистотами. – Я еще никогда не встречала такую черноту. Ну, чтобы она занимала все тело …
- Спасибо, что не кривишь лицо, - произнесла женщина обескровленными губами. Она выпростала из-под колючего одела сухонькую руку и схватилась за предплечье царевны. Даже сквозь ткань плаща чувствовалось, что она горячая. Стелла положила ладонь поверх руки больной. 
Тошнота подкатила горьким комком. 
«Монахине и сорока нет!»
Та застонала, и царевна спрятала руку. 
- Нет, не убирай. Я потерплю. Пусть уж один конец. Устала…

Наитие или простое сочувствие заставило Стеллу забраться на и без того узкую кровать. Легла, вытянувшись во весь рост, и обняла тело, которое пожирала болезнь. 
Женщина закричала.
Дверь приоткрылась, впустив свежий воздух, но тут же захлопнулась.
Монахиня кричала и кричала. А потом как-то сразу затихла. 
«Умерла?» - подумала царевна сквозь навалившуюся дремоту. Силы как-то враз иссякли, и не было никакой возможности расцепить руки. Она так и осталась лежать, обнимая тело монашки.

10. Глава 8

Стоило открыть глаза, как вновь подкатила дурнота. Потолок со скрещенными перекладинами закружился, и стоило неимоверных усилий отвести от него взгляд. 
- Ну, слава Пресветлой деве! Пришла в себя! – в поле зрения появилась улыбающаяся Лилия. Обязательный к ношению вне стен спальной комнаты платок она держала в руках. Им же стерла что-то липкое на лице царевны. – Я уж думала, окочуришься.
- С чего бы это? – да, Стелла ощущала слабость во всем теле, но не до такой степени, чтобы не суметь подняться хотя бы на локоть.
- Я уж не знала, чем помочь. Сначала ты стонала, а потом как началось!
- Что началось?
- Корчи, пена изо рта. И нечем вытереть. Не колючим же одеялом? Я с испуга платок с головы стянула. Теперь, вот, постирать бы. Только как я простоволосая выйду?  - она растеряно развернула испачканную вещь.
- Возьми мой...
- Ой, а я и не подумала... – соседка сдернула со стула платок, и вся аккуратно сложенная на нем одежда царевны упала на пол. – Ой!
- А кто меня раздел?
- Я раздела. А принес Хряк. Ой, Змей, то есть... Ты где была-то? – Лилия перешла на шепот. – Я и не знала что подумать. Ты вся бледная, словно утопленник, он красный от натуги.