Сын виновато потупил взгляд.

Лякишев рвалась в директорскую, но ее не пускали.

– Не мешайся, Арина, и без тебя народу хватает.… Проходите, Ольга Владимировна! – пригласили растерявшегося от увиденной картины завуча.

– Я – свидетель! – не отступала девочка.

Директриса, возрастная строгая дама, в черном костюме, и пучком на затылке, напоминала, героиню «Служебного романа».

Что будем делать, товарищи? – обратилась она к присутствующим учителям, особо задержав взгляд на Ольгином лице. Женщина не выдержала его и опустила глаза.

– С милицией я связалась, Павел Владимирович уже в пути. Сами понимаете такой инцидент не может пройти незамеченным. Их всех, – указала она глазами на мальчишек, – необходимо направлять в травмпункт, пригласите попозже медсестру.

В дверь постучали, и на пороге появился милиционер.

– Проходите, пожалуйста, Павел Владимирович! – засуетилась директриса.

– Да, – покачал головой представитель закона, оглядывая притихших парней, – Зрелище еще то!

– Кошмар просто, Павел Владимирович! – вышла из-за стола директор, – Пятно на всю школу! В конце учебного года! И это накануне тридцатилетия нашего учебного заведения! – она полезла в карман за валидолом.

– Ну, не переживайте так, Антонина Петровна…, – обнадеживающе сказал милиционер, – Если серьезных травм не обнаружится, может и получиться все замять и сохранить вашу репутацию, – глянув на Быкова, он строго спросил, – Твоя работа?

Антонина Петровна облегченно вздохнула, а Быков возмущенно заорал:

– А, что я-то сразу!

– Не забывай, Быков, – пригрозил Павел Владимирович, – Ты уже совершеннолетний, если у одного из этих пацанов, будет, хоть какая-то мало-мальски весомая травма, тебе грозит реальный срок.

– Да я, между прочим, сам чуть копыта не отбросил! – обижено прокричал снова Быков.

– По твоему внешнему виду не скажешь. Ни одной царапины…, – сомнительно посмотрел на него милиционер, – Вот, у того Чижика рыжего, и, правда, живого места нет. Что произошло? – обратился он к Ваньке.

Ванька отвел в сторону взгляд, на подоконник, с распускающейся глоксинией.

– А ну, говори, Григорьев! – не выдержала и стукнула по столу кулаком Антонина Петровна.

Ольга вздрогнула, но Ванька по-прежнему молчал, словно набрал в рот воды.

– Ольга Владимировна, может, вы повоздействуете на сына? – обратилась, вдруг, к ней директриса.

Ванька встрепенулся.

– Иван, расскажи, пожалуйста, из-за чего возникла драка?! – умоляюще посмотрела на него мать.

Парень отвернулся, не в силах видеть ее унижение.

– А ты, что видел? – обратился представитель правопорядка к Колобку.

– Я… ничего, – пожал тот плечами, – У меня близорукость с первого класса… Можете у медсестры спросить!

– Понятно, – вздохнул милиционер, – Герои-молодогвардейцы, прямо собрались, тут у вас, Антонина Петровна…

Директор вскочила с места.

– Григорьева, Мухина, Колобкова …, – начала перечислят она, – На первом же заседании комитета комсомола поставить вопрос об исключении из ВЛКСМ, Быкова – на педсовете – об исключении из школы!

Ребята перешептываясь, подслушивали под дверью. Стриж с Академиком стояли в первых рядах – у самой замочной скважины. Услышав последние слова директрисы, Сашка, забыв про осторожность, крикнул:

– Трындец, ребята! Гришу с Колобком из комсомола исключают!

Арина, ринулась в толпу, расталкивая одноклассников своими острыми локотками. Она схватилась за дверную ручку, и, повернув последнюю, с налета вломилась в кабинет. Стоявшие позади ученики отпрянули назад, словно живая стена.

– Это что еще такое, Лякишева! – заорала на нее Антонина Петровна.

– Я – свидетель! – глядя на милиционера, с жаром произнесла девчонка, – И по закону вы обязаны записать мои показания!