– Что случилось? – дрогнувшим голосом спросила Оля.

Подруга попыталась ответить, но ее обескровленные губы свела судорога. Она с трудом выдавила из себя по слогам:

– Мак-сим…, – обильные слезы потекли по состарившемуся лицу женщины на воротник атласной блузки.

Оле показалось, что Наташа сейчас упадет и босиком выскочила на площадку. Она подхватила вялое тело подруги.

– Пойдем, – тихо, словно боясь разбудить притаившееся в ней горе, сказала Оля.

Наташка покорно вошла в квартиру и опустилась на знакомый диван. Два месяца назад она беззаботно хохотала, сидя на нем.

Оля что-то накапала в рюмку. Наташка все также, послушно, выпила.

– Он в реанимации… Третьи сутки…, – слабым голосом сообщила подруга, и размытым взглядом посмотрела на Олю.

– Что с ним? – прижала ее та к своей груди.

– Я, я…, – заикаясь, начала объяснять Наташа, – Не запомнила точно… Лимфо… гра…., – женщина запнулась и зарыдала, – В общем, что-то с кровью.… У него всюду кровотечения. Снаружи, внутри… даже из-под кожи…

– О, Боже…, – содрогнулась Ольга.

– Я все в своей жизни делала неправильно…, – дрожащими пальцами зачем-то начала ощупывать свое лицо Наташка, – Это наказание за мои грехи… Кара.… Понимаешь? – снова отчаянно заплакала она, и, вдруг, начала хлестать со всей силы, карябать кожу на щеках запущенным маникюром, – Это я.…, я во всем виновата!

Ольга напрасно пыталась удержать ее руки. Они не поддавались уговорам.

– Причем здесь это? Прекрати! – закричала она на обезумевшую от горя подругу.

Женщина замерла, уставившись на нее.

– Оля! – воскликнула она, вдруг, будто птица в предсмертном крике, и сползла на пол, прямо на паркет, – Помоги! – стала отчаянно умолять Наташка, – Ты же почти святая!

Ольга от неожиданности отпрянула назад. Впервые в жизни она видела подругу такой поверженной. Она протянула руку, чтобы помочь ей встать, но та смахнула ее.

– Ты же спасла Ваньку! – вместо этого закричала Наташка, – Это ведь ты его спасла! Помоги и моему сыну тоже, моему Максику…, – перешла на тихий обреченный плач женщина.

Оля склонилась над ней, обняла за плечи.

– Это не справедливо…, – подняла на нее глаза Наташа, – Надо наказывать меня, меня…, – уткнулась она головой в Олины колени. – Если с моим Максиком что-то случиться…, – женщина замолчала, захлебываясь слезами.

– Наташа, – горько вздохнула Оля. Она взяла ее истерзанное горем лицо в свои ладони, – Наташа, милая моя подруга, мне так жаль…, – предательские слезинки выкатились и на ее щеку, – Случившееся ужасно, но выслушай меня, пожалуйста! Ему, наверняка, нужна кровь. Ты должна взять себя в руки, понимаешь, должна.… Сейчас мы обе успокоимся, дождемся Ромку и поедем в больницу. Пойми, тебе, как никогда сейчас нужно быть сильной…

Примолкшая женщина кивнула, слабая надежда появилась в ее заплаканных глазах.

– Конечно, – благодарно прошептала Наташка. Она вытерла кончиком воротника нос и решительно встала, – Я буду сильной.… Ради сына буду!

Лизка с беременностью сделалась нерасторопной, если не ленивой. Она просыпала уже, которое утро в подряд, и, теперь, в очередной раз опаздывала на практику. Не застегнув ремешки на туфлях, она выскочила на площадку, и чуть было не столкнулась с Ромкой. Тот уже вторую неделю находился в заслуженном отпуске.

– Плясать будешь? – улыбнулся мужчина и поднял вверх руку с зажатым конвертом.

Девушка, позабыв, что торопится, радостно завизжала и вырвала письмо.

Роман тряхнул головой, забавляясь ее детской выходке, и скрылся за дверью.

Лиза тут же вскрыла долгожданное послание от Ваньки. Повлажневшие глаза девушки, спотыкаясь, побежали по строчкам: