Алёша утверждает, что все пакости делает не нарочно, но строгую бабушку это не волнует. Не верит она в случайности, корит пацанёнка за «дырявые руки», «раннюю глухоту», и «тупость, приобретённую, благодаря отцовским генам».

– Опять что-то расколотил? – выскочила в кухню и развела руками, уставившись на валяющегося на полу мужа. Ноги здесь, а тело – в сенях. – Здрасьте-пожалуйста. Давно не виделись. Ты почему дверь открытой оставил? Заходи, кто хочешь, бери, что надо, – сцепила пальцы рук на животе и выгнула спину.

– Я-я, это… – деду было не до расспросов. Он так ловко треснулся головой о деревянный пол, что перед глазами замерцали звёздочки. – К соседу ходил, – упираясь локтями в дерево, попытался подняться, – за спичками…

– И? Принёс?

– Что? – с огромным трудом смог повернуться на бок.

– Спички, что?

– А-а… это… а Игната дома нет, – потёр затылок, сгруппировался и попробовал сесть, но что-то явно мешало принять вертикальное положение.

– А ну-ка, – сузив глаза и расцепив пальцы, Валентина шагнула к мужу. – Пил? – положила руку на дверной косяк и согнулась для более чёткого рассмотрения помятого лица.

Денис Михайлович заёрзал, изображая задыхающуюся рыбу на берегу, закрутился, пряча бесстыжие глаза, которые так и блестели от дозы принятого.

– Отойди, а то зашибу ненароком, – неожиданно встал на колени, прикрывая дурно пахнущий рот трясущейся ладонью.

– Я тебе сейчас зашибу! – моментально вскипевшая жена схватила наглого мужика за шиворот застиранного свитера и с силой дёрнула вверх.

Слабенькое тело хилого мужичонка было поставлено на ноги.

– Быстро домой! – ударив мужа пониже спины, Валентина добавила хук коленом и затолкала его в кухню. – Спать! Сейчас же спать на печку, иначе пеняй на себя! В доме ребёнок, а ты налакался!

– Ой, привезли уже? – запамятовал Денис, зачем жена и зять уезжали в город. – Дай посмотреть.

– Я тебе посмотрю! Лезь наверх! – подвела его к невысокой лестнице, приставленной к печи. – И только попробуй мне высунуть свою рожу, – погрозила крупным кулаком, – сразу пойдёшь в сарай отсыпаться.

Загнав «полуживого» мужа на печь, Валентина приказала Алёше вести себя тихо: сесть в комнате на диван, смотреть телевизор без звука и молчать.

– Не дай Бог напугаешь Стасика – заикаться начнёт. Грех будет на твоей совести, что родного брата инвалидом сделал, – напустив на внука ещё больше страха после ругани на деда, бабуля пошла проверять малыша, спит или нет.

Осторожно поднявшись со скрипучего дивана, Алёша встал на цыпочки и медленно-медленно приблизился к телевизору, транслирующему чёрно-белые изображения. Выкрутил звук в обратную сторону и так же медленно, с осторожностью мыши, вернулся на прежнее место. Опускаясь на жёсткий диван, ухватился за подлокотник, чтобы эта старая развалюха не затрещала, как ржавые ворота у соседа дяди Игната. И надо же, удалось сесть беззвучно. Какая радость! Теперь не попадёт от бабули, и можно спокойно смотреть мультики.

– Уф-ф, – мышцы всего тела расслабились, отпуская судорожное напряжение.

Дышать стало легче, и сердце перестало бешено колотиться.

– Ириша, – бабуля с минуту стояла у двери спальни и прислушивалась к пустой тишине. – Вы там не уснули?

Не дожидаясь ответа, Валя приоткрыла дверь и уставилась правым глазом в узкую щель.

– Доченька, как там Стасик? Уснул? – ох, как не терпелось взять на руки и потискать маленького карапуза. Давненько Валентина не наслаждалась молочным запахом младенца, не слышала его звонкий смех вперемешку с журчащим воркованьем.

– Ещё раз назовёшь его Стасиком… – Ирина начала нервничать, перекладывая уснувшего сына на кровать.