И дорогу, и запах полыни,
И снегами затопленный дом.
Из сугробов, бывает, не выйти.
В чистом поле, где ветры парят,
Я шепчу в пустоту: «Отворите!» —
И уверен, что мне отворят.
1991
Осенние ветры
В полях российских ветры не унять:
Скулят себе, в ночи по-волчьи воют.
И трудно заунывное понять
Их ветряное пенье вековое.
О чём они, слетевшие с небес,
Зачем они под сень забытых кладбищ,
Какой у них житейский интерес
В местах исконных деревенских пастбищ?
В глухой ночи уставшие скулить,
Летят они в заброшенные кущи,
Как странники, в печали и в пыли
Несут свои измученные души.
Я слышу их глухие голоса,
Я вижу их натруженные спины…
Приходит утро, и блестит роса,
И перещёлк стихает соловьиный.
Изменчив мир, приемлющий рассвет.
Какое солнце поливает пашни!
И ветра нет. На свете ветра нет,
А есть лишь вздохи тягостные наши.
1992
Но жгут ботву…
Марии Трифоновой
В деревне Телешовке на Рязанщине
Стоит грибная светлая пора.
Подлески золотые близлежащие
Лохматят полусонные ветра.
Но жгут ботву, печаль невыразимая.
Всё ниже тучи ходят над землей.
И вновь деревня, словно рожь озимая,
Готова к встрече с долгою зимой.
Блуждает осень, тычась меж оградами,
По пруду тучи – будто корабли.
И чувства нет блаженней и отраднее,
Чем это чувство близости земли.
Взмахни рукой. Как лебедь белоснежная,
Над трудным счастьем круг свой опиши,
И различишь, как радость неизбежная
Коснётся неиспорченной души.
Звенит листва о крыши деревенские,
Скупее солнце греет дерева.
У осени прощальные и веские
Слетают с губ обветренных слова.
Прими как есть кустарники поблёкшие,
Лохмотья туч, набегавшихся всласть.
Грядёт пороша. Что там, за порошею?
Куда снега готовятся упасть?
1992
На Хупте
То щука плеснёт на мели,
То утки взлетят над осокой,
То пар, словно вздохи земли,
Восходит высоко-высоко.
Опять на заре ни клевка,
К дождю потемнела водица,
И палец цветной поплавка
Качается, туче грозится.
1993
Гимн солнцу
Какой покой, какая тишина!
И верится в недальнюю удачу.
Подсолнухи у самого окна,
Как маленькие солнышки, маячат.
Большое солнце всходит не спеша,
На хмурых тучах расправляет складки,
Извечный труд красивый свой верша,
Оно спокойно поливает грядки.
Нет суеты в движениях его,
Лишь вековая внутренняя сила.
Без этой силы в мире ничего
Не расцветало б и не голосило.
1993
В заброшенной русской деревне
Ветер звёзды холодные тушит,
Голосит на могилах зима.
Ходят в полночь забытые души
И стучатся в пустые дома.
Умоляют впустить обогреться,
На порогах подолгу сидят.
Ну куда им, отвергнутым, деться,
Коль глаза ни на что не глядят?
Ни собаки, ни кошки заблудшей,
Голосит на могилах зима.
Ищут близких забытые души
И, отчаявшись, сходят с ума.
1991
Над Окою скуластые ветры
Над Окою скуластые ветры,
И антоновка с добрый кулак,
И одетый в потёртые гетры
Загулявший в полях березняк.
Птицы гнёзда свои не колышут,
Молчаливы за поймой стога,
И места эти скоро услышат,
Как опустятся с неба снега,
Как рябину склюют свиристели,
Как помогут им в этом клесты…
Отсвистели своё, просвистели
Не познавшие счастья мечты.
Как светла в этой кружке водица!
Глянешь, всё там увидишь на дне.
И шальная снежинка садится,
Как знакомая, на руку мне.
Спелый ветер играет на скрипке,
Тянет дымом от крайней избы.
Всё равно я увижу улыбку
Невзлюбившей с рожденья судьбы.
Всё равно я допью эту воду,
Где вся жизнь от рожденья видна:
И любовь, и печали народа
Я с народом и выпью до дна.
2003
В Константинове
В Константинове песни и пляски,
И стихи серебром по Оке.
Ах, какие красивые сказки
Носит русский мужик в кулаке.
Разожмёт, полетят соловьями,
Успокоят больные сердца.
Говорить золотыми словами
Можно лишь с золотого крыльца
Деревенской, бревенчатой, грубой,