– Нет реакции. Несём!

Джеф словно шевельнулся, но когда от него отодвинулся врач, Стив понял, что его просто немного встряхнули. Лицо Джефа, уже освобождённое от кровавой корки, было повернуто к нему, и Стив со страхом отметил судорожные дрожательные движения глазных яблок.

– Есть нистагм, – сказал знакомый голос над ним. – Сколько он весит?

– На сто шестьдесят вводи.

– Ничего, – отозвался издали, пыхтя, первый. – Раз до сих пор не помер, значит, живучий парень. Видно, есть ради чего жить.

– Родным надо сообщить,– сказали над носилками.

Над Стивом наклонилась огромная голова и он почувствовал, как его поднимают.

– Сейчас сообщим, у него мобильник в кармане.

– О! Разрезал! Ну, лётчика нам не спасти.

– Давай бегом, а то вы тут с ним сами поджаритесь. – Стива тряхнули, и он снова потерял сознание.

Во время второго озарения он увидел рядом Джефа, лежащего на носилках.

Потом Стив почувствовал, как резко встряхивает движение его носилки, когда его помещали в машину. Вскоре ощущалась скорость – они ехали и звук сирены сверлил мозг. Хотелось, чтобы прекратилась, наконец, тряска и нестерпимый звук. Стив попытался поднять руки, чтобы заткнуть уши, и не смог, облившись колючим жаром.

И наступила долгожданная тишина.

Когда глаза опять открылись, и он пришёл в себя – это был уже госпиталь, судя по запахам. Вокруг слаженно суетились люди и было почему-то жарко. Пот заливал глаза, и Стив хотел вытереться, но его тут же крепко схватили за руку и к нему наклонился кто-то из врачей, колдующих над Джефом.

– Пожалуйста, не шевелитесь, мы уже в госпитале, сейчас вам помогут, подождите немного. Я не могу пока уделить вам время, я нужен вашему другу. – И тут же отстранившись от Стива он махнул рукой и сказал: – всё, везите скорее!

Стив хотел спросить что-то: то ли что случилось, то ли будет ли жив Джеф, но пока собирался, врач куда-то исчез и в нос ударил резковатый запах, дурманя. Вокруг всё погрузилось в тьму.

Ещё через двадцать одну минуту по телефону связались с Николь.

Марина постукивала кончиком карандаша по крышке стола. Следила глазами за ходящим из конца в конец комнаты Томом.

Он всегда легче думал вслух: взвешивал свои планы, высказывая их Марине и следил за её реакцией. Но она последнее время никак не слушала спокойно. Всё отвешивала и отвешивала ему свои скептичные шпильки. Сейчас Марина смотрела на него и всё время переводила разговор на Джефа и Ники, явно пытаясь прозондировать его решение по этому поводу.

Марина же только поморщилась после очередного вопроса, что это её так заботит, если вокруг есть масса более важных проблем. Нашла себе важную вещь – ахать, как же выдать замуж дочь! Интересно до чего ещё можно договориться? Эти споры с Томом в ожидании Джефа были по её мнению сейчас неуместны. Она попыталась избавиться от недовольства собой, поскольку сама поддерживала эти споры. Но и не отвечать тоже не могла.

– Боюсь, что со своей решительностью Ники может очень легко организовать выполнение своего желания: брак – это не проблема, в некоторых местах сильно снижены всевозможные ограничения. Ты ведь знаешь нашу дочь – она выйдет замуж, когда захочет и за кого захочет, – сказала она.

Том вздохнул: Мери начала атаку. Это ужасно. После вчерашнего бойкота она теперь взялась конопатить ему на мозги. Он передёрнул плечами, не отвечая.

– Ты знаешь о том, что наша дочь уже несколько раз серьезно напивалась?

– Откуда ты это знаешь?

– Мне сказал Джеф.

– Я смотрю, у вас с Джефом свои секреты.

Марина присмотрелась к мужу. Какой-то он странный, зашёл вечером хихикая, о чём говорил с Джефом у ворот, не сказал. Сегодня с утра сам подкинул Николь к школе, усадив в свою машину и Марину. Странно, Том никогда так не делал, и Марина всё больше и больше тревожилась. Её семейная жизнь приучила её не доверять решениям Тома, если он их не доводил до её сведения заранее. А может, она просто боялась неизвестности.