– Пришлось посидеть на подмене. Сейчас еду, – пообещал он, глядя, как Стив, сворачивает к общественной стоянке к своему синеющему чуду. Чёртов Баррель! Поставил машину возле поля! – Но пусть тебя до дома проводит Грег, слышишь, Ники! Не смей ходить одна!

– Хорошо! Хорошо, раз ты так хочешь, я не пойду домой одна.

Удивлённая Николь пыталась понять, что его беспокоит, то насмешничала, то уговаривала его, пока, наконец, не прошептала страшным шёпотом:

– Все! Звонок!

Джефа всё равно, несмотря на её уверения, колотила какая-то нервная дрожь.

Стивовский мощный БМВ был под стать самому Баррелю: такой же объёмный, обстоятельный, устойчивый и комфортабельный. Продуманность этой техники Джефа всегда просто впечатляла. Но для него самого этого было мало. Его "Дьявол" не слишком уютен: узкий салон не предусматривает наслаждения поездкой. В сущности, Джеф всегда понимал, что поражающие воображение виражи на двенадцатицилиндровом моторе, к которому случайно прикрепили кузов, скорее подходит для безумных любителей шокировать публику, чем для серьёзного главы семейства. Но Джеф и был тем самым любителем шокировать публику, даже сейчас. Его легендарный спорткар трудно назвать безупречным, но он вызывал восторг, а дизайн и власть "Дьявола" завораживала и всегда манила обратно. Он не обращал внимания на то, что на гоночной не прокатишься с удобствами: все они принесены в жертву скорости – "Дьявол" мог лететь со скоростью двести восемь миль (335 км/ч). Неудивительно, что в нём, кроме хорошего движка, руля и сидений, трудно найти удовольствия для сибарита. Но сейчас, ради Николь, стоило подумать и о большем комфорте. Джеф уже давно не ездил со Стивом и теперь, с интересом разглядывая белизну этого варианта изнутри, прикидывал, а не купить ли ему вместо "Murcielago" вот такой широченный и надёжный БМВ, когда придётся продать "Дьявола". В этом случае денег точно хватит и не надо будет изворачиваться или, что ещё хуже – трясти Майка.

– Смотри, совсем весна, ночью дождь прошёл. – Сказал Стив, Оглядывая небо, взлётное поле, заборчик вокруг автостоянки и свободные места для парковки. Оглянулся, усмехаясь на то, как Джеф поднимает воротник. – Что, Медведь, замёрз? Тебе вроде и не к лицу!

– Ты, верно, к шкуре хотел сказать? – Отшутился Джеф, ощущая знобящее ожидание и одновременно наслаждаясь влажностью воздуха при таинственной и медленной гибели зимы. Хотелось так тут и стоять, прямо до вечера. – Хоть и весна, а холодновато. Да и не по себе мне что-то.

Он остановился, тоже оглядывая пространство. С этого ракурса поле он ещё не видел.

– Давай в водилы? – Предложил Стив.

Джеф, наклонившись, заглянул в салон.

Опять приноравливаться? Нет, не хочется.

– Нет уж, благодарю, – поморщился он. – Тягай сам свои передачи. С меня и размышлений хватит.

– Вот лентяй, – с чувством резюмировал Стив. – Не желаешь помочь уставшему начальству. Мне трудно шевелиться, а тебе и невдомёк.

– Худей, старый слон! – Усмехнулся теперь Джеф, глядя, как он садится в машину, как, снимает блокировку, чтоб Джеф мог открыть дверцу и чертыхаясь ёрзает на сиденье.

Джеф сел следом, с необъяснимой неохотой захлопывая дверцу и вытягивая ремень, чтобы пристегнуться. Хотелось стоять, чувствуя на щеках холодный, ещё влажный после ночи воздух, но и хотелось скорее увидеть Николь.

Он окинул взглядом пыхтящего Стива, прижатого к рулю, шарящего под креслом в поисках рычага регулировки и его укололо смутное неоформленное воспоминание. Это было знакомо. Только откуда – сразу не всплывало.

Стив, кряхтя, наконец угнездится на своём месте, нажимая снова и снова на рычаг, чтобы достаточно отодвинуться от руля. Сюда они ехали с Норой, она поставила сиденье так, как ей было удобно, в жизни назад не вернёт.