– Ты хотел бы летать? – Тихо спросила она.

Он коротко и тихо выдохнул носом, как хмыкнул.

– Теперь не знаю. Столько лет прошло… Но… Да, наверное.

Джеф всё так же задумчиво смотрел на неё. Медленно пригладил её взлохмаченные волосы. Его руки едва касаясь скользили по щекам Николь, дотрагивались до кончиков бровей, уголков губ. Она разглядывала его нахмуренные брови, вдруг потемневшие глаза, тонкие складки возле у рта. Он сказал тихо:

– Мне очень не нравится положение, в котором мы оказались. Терпеть не могу неточностей. Сам стал лжецом, тебя вынудил врать отцу. Ещё и Марину втянул. Неприятно, – он поджал губы, чуть покусывая их и качнул головой. – Это пачкает наши отношения, понимаешь?

Николь молчала, обеспокоенная его словами. Её глаза совсем загрустили. Он улыбнулся.

– Не унывай, – он пропустил пальцы в её волосы, наслаждаясь ощущением их лёгкой прохлады в ладонях. – Не могу так больше. И расстаться с тобой, даже на сутки, не в силах. Я теперь без тебя просто жить не смогу. Ночью кончится моё дежурство. В пять буду дома. Утром приду к родителям просить твоей руки. Через пять дней тебе восемнадцать лет, у тебя экзамены начинаются. Сдашь и уедем. И будь, что будет. Не могу так больше, правда.

Николь обняла его, прижавшись лбом к его груди. Джеф, гладя подбородком её шелковистую макушку, оглядывал комнату. Когда она успела убрать синих жаб?

– Хочешь есть? – Поинтересовалась Николь вместо ответа, как будто её согласие с его планами и не требовалось.

– Ещё бы. – Подтвердил он, улыбаясь.

Это было стоящее предложение.

– "Подкрепите меня вином, освежите меня яблоками, ибо я изнемогаю от любви"? *(Песнь Песней). – напомнила, посмеиваясь, Николь и Джеф решил, что она повеселела.

Засмеялся облегчённо тоже – значит, его план принят.

– Я сейчас не удовлетворился бы и слоном, – признался он. – Мне нужно вылезти из подземелья и пойти повиниться перед твоими родителями.

– Нет уж. Не бери мою вину на себя, – погрозила ему пальцем Николь.

– Да оба хороши, – сообщил ей Джеф. Осторожно приподнял её, подтягивая ближе к себе. – Иди-ка сюда.

Поцеловал. Немного отстранился, разглядывая её своим улыбчивым взглядом.

– Вообще-то знаешь, зачем я к тебе пришёл?

Николь смотрела вопросительно.

Наконец-то сюрприз?! Ну-ну.

– Отдать ключ, – сказал он, посмеиваясь.

– Что же это такое! – Возмутилась Николь. – И это всё!?

Отдать ключ, надо же!

– Ты вместо того, чтобы громогласно негодовать, лучше спроси – какой?

– На меньший, чем от твоей души, не согласна, – отрезала она.

– А он и есть от моей души и от жизни тоже, – признался Джеф.

Дотянулся до груды своей одежды, вытащил джинсы и порылся в карманах. У него там оказалось много интересного: неполный батончик мятной жевательной резинки, мятый старый ресторанный счёт, длинненький футляр, похожий на футляры для часов. Джеф подвинул его к Николь, сказав:

– Это вообще-то тоже тебе. Так, мелочь. Надеюсь тебе понравится.

Она открыла его, пока он продолжал свои поиски: Джеф в джинсах – сразу ясно, он нуждался в утешении, когда одевался. Футляр не поддавался, а потом вдруг распахнулся разом, вытряхивая содержимое. Действительно, мелочь.

Браслет. Очень красивый. Это был серьёзный подарок. Ей тоже захотелось подарить ему что-то, но всех её карманных денег вряд ли хватит на что-то дорогое. И что дарить, интересно? Что-то, чем он пользуется каждый день. Но не бритву же! Фу, такая проза! Запонки? Да у него все рубашки с пуговицами.

Что дарят мужчинам перед свадьбой? Часы? Нет, нельзя – часы к расставанию. Письменные наборы? Органайзер? У него всё в компе. Зажигалку? Джеф не курит. Нет, теперь курит, но он же сказал, что бросит. Смысл тогда дарить зажигалку? Вместо ручки у него электронная записная книжка, и часы он, кстати, не носит, потому, что они вечно у него ломаются. А время есть и в записной книжке.