Николь покачала головой. Вернувшись к себе, она несколько секунд размышляла, как бы втиснуть коробку с куклой в рюкзак, затем преспокойно выложила из него учебники, аккуратно пнув всю стопку под кровать. Рюкзак не закрывался. Она попыталась создать видимость предшкольной спешки: выскочила из дома в незастёгнутом пальто, с беретом в руках, надеясь, что мама не приглядывалась к ней.

– Пока! – Крикнула она уже в дверях.

Шагая вдоль каменного забора, она подумала, что идти в школу на середину первого урока глупо. Побренчав в кармане ключами, остановилась. Телефон равнодушно отразил без четверти восемь. Смешно вообще ковылять в школу, если всё равно учебники в портфель не поместились. На автобус она тоже опоздала. Автобус приходит по расписанию и ей не хотелось стоять полчаса на остановке. Медленно обошла парк и двинулась на остановку – ходить на каблуках было непривычно.

Джеф точно будет недоволен. Но Джеф не папа или мама, он даже дуться не станет, а быстро предложит, как заткнуть сегодняшние пропуски. Классно, что он не рыдает над её каждым прогулом, а высказывает своё мнение: он просто говорит, что ему не нравится такое положение вещей. Если есть готовая ситуация, он не тратит время на огорчения, а просто подсчитывает все плюсы и минусы на входе, как он выражается. И делает вывод, и даёт дельный совет.

Надо признаться, благодаря его советам, хоть пропусков у неё не стало меньше, зато злобная Джонс не звонит теперь родителям каждый день. Никого не волнует, сколько у Николь пропусков, если все её тесты и контрольные сданы.

Джеф сказал, что в этот раз дежурство удобно попадает на ночь второго ноября. Завтра последний выходной перед дежурством. Сегодня прямо с утра могут прийти ребята, нужно придумать что-то, пару салатов что ли сделать? Николь решила, что чем раньше она приедет, тем лучше. Стояла на остановке, разглядывая витрину парикмахерской напротив. Её привлекла фраза на плакате: ваша прическа – это ваш возраст. Николь, недолго думая, зашла поинтересоваться: нет ли у них стилиста. И тут же уселась в кресло, изумив мастера просьбой подсказать ей такой макияж, который делал бы её старше.

Задумчивый и почему-то усталый с утра человек подобрал повыше её волосы и сказал:

– Первый случай в моей практике. Все хотят выглядеть моложе, независимо от возраста. Смотрите, как меняется ваше лицо, если изменить прическу. У вас молодёжная стрижка, но волосы уже отросли и если вы не будете стричься, можно будет создать прическу любой сложности. Если вы хотите добиться более длительного эффекта, можно сделать татуировку морщинок возле глаз и в уголках губ.

– Нет, я же не сумасшедшая, – отказалась она, смерив его взглядом и покачала головой. Как ни подделывай внешность, не подделаешь же в документах год рождения. Кроме того, помнится где-то в книге Левит она вычитала, что богопротивно пачкать собственное тело надписями и рисунками. Моисей объявил такое дело незаконным.

Татуировки внушали ей отвращение своей неизменностью. А вдруг эта бабочка на пятке ей не понравится через десять лет и её невозможно будет удалить? Может же измениться собственное мнение? Николь такой возможности у себя не исключала. Она совсем не считала, что у неё нет собственных убеждений или она непостоянна. Наоборот, почти с восторгом она принимала изменчивость мира и собственных вкусов – так было интереснее. То, что не входило в неизменные ценности должно быть изменяемо. А к неизменным ценностям Николь относила только один параметр: Любовь. Неважно, какая именно – любовь к Богу или любовь к близким людям, это была Любовь. И это было, по её мнению, самое важное в жизни.