– Отвали, – проговорила я, но не очень уверенно.

Посыл в Алином голосе был настолько мощным, что я села на кровати и начала причесываться рукой. Разум вроде говорил: сиди уже, расслабься, но ноги очень хотели бежать одеваться. Ведьма Алька.

– Аня, ты можешь дуться на меня, но это судьба, понимаешь? Это знакииииии. Джонни, ну ты помнишь Джонни, да? – начала она напоминать вчерашний позорный вечер.

– Я как раз пыталась забыть. Спасибо, что напомнила.

– Ой, не будь такой занудой. Слушай, приятель Джонни…

Она опять не договорила, потому что на фоне прозвучало басом:

– Алюша, сладкая, ты меня звала.

– Нет, дорогой, спи. Я по телефону с Анькой.

– О, ну я все равно встал. Сварить кофе?

– С удовольствием. Ты такой внимательный.

– Аля, я вешаю трубку, – предупредила я вежливо, мгновенно устав от их любезностей.

Зря предупредила. Надо было отключаться так.

– Нет, Ань! Не смей. Или ты меня выслушаешь, или я приеду!

Твою мать! Я знала, что Аля не шутит, а видеть ее сейчас совсем не хотелось. Не только сейчас. Вообще. Не хочу ее видеть еще лет сто, пока не прощу.

– В общем, – начала тараторить подруга, посчитав мое молчание знаком согласия. – Приятель Джонни просто гений. Он хирург-гинеколог, собаку съел на кистах. Операция ерундовая. У него опыт просто ого-го, куча наград, научных работ, вечно по конференциям и симпозиумам. Через три дня будешь скакать козой. Одевайся и топай к нему.

– Ага, бегу и волосы назад, – съязвила я.

– Фролова, ты оставь эти присказки. Я тебе предлагаю идеального хирурга, который идеально вытащит из тебя лишнее.

– Мне бы лучше что-нибудь идеально вставить, – пошло шутила я. – Но ради бога, не надо искать кандидата для этого. Я сама.

– Знаю я, как ты сама. Ничего не будешь делать. Опять все профукаешь.

– Да мне и одной хорошо.

– Да я не про мужика, дурында, про здоровье. Давай, Ань. Хватит дурью маяться. Встала и пошла. Ты хочешь разрыв и срочную операцию?

Эх, Аля оказалась подкованной. Откуда только знает про худший сценарий моего недуга. Хотя о чем я? Ее Джонни, очевидно, тоже доктор. Они там, видимо, трахались половину ночи, а вторую обсуждали мою кисту. Идиоты.

Хотя я извращенно порадовалась своеобразной заботе. И даже злиться почти перестала.

– Аль, ну куда я пойду, что за клиника?

– «Рассвет» называется. Не так далеко от твоего дома.

– Частная? Наверно кучу денег…

– Аня, просто иди! Мы обо всем договорились. Он чумовой спец. Лучший в Питере. Ну… Джонни так говорит, и я ему верю.

Еще бы. Я скептически хмыкнула.

– И не надо вот этого, ага? Собирайся и дуй. Тебя ждут. Он свободен до полудня. Мы договорились.

Они договорились, понимаете? Полный финиш.

– Нет, Аль, – отрезала я, хотя почему-то мне было уже неудобно посылать без аргументов.

– Да, Ань. Я тебя не уговариваю, а ставлю перед фактом. Ты не маленькая. Сама должна понимать, что лучше не доводить себя до ручки. Я высылаю контакты. Собирайся и дуй. Тебя ждут до полудня. – повторила Аля, а для полного эффекта убеждения выдала коронную зомбирующую фразу. – Не подводи меня!

Подводить я никого не хотела и не любила это делать. Просто до трясучки. Наверно, Алька манипулировала, зная мою паталогическую ответственность, смешанную с неконтролируемой потребностью угождать людям. Возможно, именно из-за этих качеств я и двигалась по карьерной лестнице чуть шустрее других сотрудников. Возможно, именно поэтому я стала медленно, лениво, но все же одеваться, чтобы пойти к тому самому хваленому доктору. Это же просто прием в конце концов. У меня никогда не было гинеколога-мужчины. Я смутно представляла, как буду справляться с этим. Но, может, меня и осматривать не надо? Все невооруженным взглядом видно на МРТ.