Самое интересное в описании старых книг – поиск посвящений, штемпелей и пометок, которые отличили бы это издание от других экземпляров. На форзаце трактата Томаса Дэнмана виднелось выцветшее имя предыдущего владельца и дата «Д-р Фрэнсис Хеншэлл, 18 марта 1809 г.». Листая страницы, я нашел немало замечаний, сделанных тем же почерком: доктор Хеншэлл добавлял к тексту комментарии, основываясь на наблюдении за собственными пациентами.

Повернувшись к компьютеру, я открыл файл, который предварительно загрузил из библиотечной базы данных. В нем содержалась вся основная информация по книге: название, автор, издатель, дата выхода – так что мне оставалось лишь отметить ее отличительные черты.

Погруженный в работу, я подскочил от неожиданности, когда услышал, что кто-то покашливает по другую сторону моего стола.

Подавив раздражение, повернулся к незваному гостю – и глаза мои расширились от изумления, так как я сразу его узнал.

– Минуточку, – пробормотал я, торопливо сохраняя файл.

– Не волнуйся, Чарли, – пророкотал Годфри Прист глубоким голосом, который далеко разнесся по хранилищу редких книг.

Дизель за моей спиной потянулся и зевнул. Он любил посетителей и спрыгнул с подоконника, чтобы поприветствовать Годфри.

Каким ветром его сюда занесло? Мы не были близки в старшей школе и в университете, так зачем я ему понадобился?

– Утро доброе, Годфри, – сказал я, вставая и обходя стол, чтобы пожать Присту руку. Дизель топал позади меня. – Давно не виделись.

– Давно, – согласился Годфри по-прежнему дружеским тоном. Он крепко стиснул мою руку своей большой ладонью и хорошенько встряхнул. – Отлично выглядишь.

– Ты тоже, – ответил я, стараясь не морщиться, и украдкой размял пальцы, когда Годфри закончил с приветствиями.

Он был еще выше, чем я помнил. Бросив взгляд вниз, понял, почему: на ногах у Приста красовались дорогие ковбойские сапоги, каблуки которых прибавляли ему сантиметров пять росту.

– А это кто? Кот? – спросил Годфри, глядя на Дизеля. Кот медленно обошел его кругом и, не впечатлившись, запрыгнул обратно на свою лежанку. Там он зевнул, повернулся к нам спиной и, кажется, задремал. Надо будет потом угостить его чем-нибудь вкусным за проявленную невозмутимость.

– Мейн-кун, – объяснил я. – Они крупнее других котов.

– Кажется, меня впервые проигнорировал кот, – рассмеялся Годфри, хотя в голосе его проскользнули оскорбленные нотки. – Обычно они меня любят – сразу чуют, что перед ними – кошатник.

Я едва сумел сдержать улыбку.

– Не бери в голову, Дизелю сложно угодить, – и продолжил рассматривать гостя. Хотя мы были одного возраста, он выглядел лет на десять старше. Кожа его загрубела, а солнце и свежий воздух добавили морщин вокруг глаз. Волосы, напоминавшие побелевшую копну соломы, тоже не выдержали проверку временем. Одежда от именитых дизайнеров буквально кричала о том, сколько денег за нее выложил владелец. Ей вторили часы Rolex, на которые Годфри демонстративно поглядывал, и толстый золотой браслет.

– Чем могу быть полезен? – спросил я, сев обратно за стол, и махнул рукой, показывая Присту, что он тоже может садиться. – Неужели ты заглянул, чтобы поболтать о славных школьных деньках?

– Надежные источники сообщили, что ты работаешь здесь архивариусом. – Годфри опустился на стул и скрестил руки на груди. Очевидно, мое ироничное замечание он пропустил мимо ушей.

– Так и есть, – кивнул я. Напыщенный, как всегда.

Годфри опять посмотрел на спящего Дизеля.

– Они разрешают тебе брать кота на работу? – внезапно спросил он. Пальцы Годфри впились в предплечья, глаза обшаривали комнату. Он определенно нервничал, и я не мог взять в толк почему.