Элина «причалила» на малой дорожке возле рыбного магазина «Обь». «Лада» чуть проехала вперед и тоже притерлась к бордюру. Из нее никто не выходил. Сидела в своей машине и Элина, вероятно ожидая, когда подъедет наконец Турецкий. Александр же, зная, что при большой нужде движение по этой малой проезжей дорожке может быть и двусторонним, проехал вперед, до 3-й Фрунзенской, где и обнаружил милицейскую «пэдээску».

Выйти и представиться сидящему патрулю было делом минуты. И сейчас же патрульная машина развернулась и поехала навстречу движению по малой дорожке. Турецкий, заперев свою «семерку», пошел следом. Он видел, как двое патрульных подошли к «Ладе», стали проверять документы водителя. Тот из машины не вышел, разговаривал, опустив боковое стекло. Наконец патрульный козырнул, отдал документы и что-то показал рукой: вероятно, не советовал долго здесь задерживаться, стоянки в принципе нет. Водитель «Лады» не стал обострять и послушался, тронул машину.

«Пэдээску» Турецкий догнал в конце квартала. Сержант, сидевший рядом с водителем, сказал, что все сделали, как он просил: проверили, предложили не нарушать. Водитель «Лады» Николай Свешников работает в частном охранном предприятии «Вихрь». В машине находились еще двое молодых парней – стриженых и в кожаных куртках, типичные качки. Турецкий поблагодарил за помощь и отправился к джипу.

Элина курила, держа в пальцах сигарету в длинном мундштуке. Увидев Турецкого, перегнулась, открыла дверцу и капризно протянула:

– Ну почему так долго-о?

– Слушай-ка, – бесцеремонно и на «ты» начал он, садясь рядом. – Тебе охранная контора под названием «Вихрь» ни о чем не говорит?

– Не-а, – равнодушно ответила она. – А что это?

– Вот и я интересуюсь. Ехали за тобой все время. Пришлось проверить… А сестра не знает? Или ее муж?

– Спроси, если охота, – она легко приняла его тон и фамильярность. – Лучше скажи, чего вы там шептались с генералом, когда я ушла? Меня обсуждали, да? Ну сознавайся! – Она повернулась к Турецкому всем телом, демонстрируя свою полную перед ним открытость. Можно сказать, в буквальном смысле. Потому что короткое платье в обтяжку, под которым вряд ли что было надето из нижнего белья, создавало лишь видимость одежды.

Однако Турецкий не спешил с естественной ответной реакцией. Во-первых, даже просторный салон джипа все-таки не располагал к скороспелым поступкам, а во-вторых, вся эта вызывающая откровенность показалась ему несколько нарочитой и провокационной. Если уж ей так не терпится, есть же дом в конце концов, а в нем соответствующее лежбище. Или она уже привыкла на скоростях?

Но вопрос ею был задан. И, кстати, не самый глупый. А может, ее прозорливость распространяется лишь на то, что связано исключительно с ней самой? Такое тоже бывает, и ум тут ни при чем.

– Вячеслав предложил мне, не откладывая дела в долгий ящик, прочитать тебе популярную лекцию на тему: какие действия обычно предпринимаются правоохранительными органами в случае безвестного исчезновения российского гражданина. Ну и родственниками пострадавшего – тоже.

– Во как! – восхитилась она. – А чего тогда тянешь? Приступай! У тебя обычно как, сперва рассказ, а потом показываешь? Или наоборот?

Непонятно было: валяет она дурочку или всерьез нарывается? Во всяком случае, глаза ее мерцали в полутьме салона, освещенного огнями магазинной витрины, будто у кошки.

– Вообще говоря, одно другому не мешает, можно и так, и этак, и даже все вместе, но в данном случае я хотел серьезно…

– А я спросила у этой мымры… – перебила Элина, и Турецкий не сразу понял, что говорила она о секретарше Грязнова. – Про тебя спросила. Кто, что? Е-мое, как она напыжилась! Заважничала! Он, говорит, такой! «Важняк», говорит! У них там чего, все, что ль, бабы тебя хотят?