Катя ответила в тот же день:

«Приезжай ко мне, в случае чего;) У меня теперь отдельная комната. Я тебя приму с распростертыми объятиями».

Этот призыв показался мне в тот момент спасением. От проблем, от одиночества, от себя. Но я еще сопротивлялась соблазну свернуть с намеченного пути. Еще несколько дней я двигалась в выбранном месяц назад направлении, постоянно держа в голове Катино предложение. А потом… взяла и купила билет до Тель-Авива.

В то же день – о, ирония судьбы! – я получила два приглашения на работу. Мой классический расклад: как только я решаюсь на какой-то важный шаг, судьба сразу подкидывает мне другие соблазнительные варианты. Но я уже сделала выбор! Поздно, старушка Европа! Теплый, дружеский Тель-Авив ждал меня.

Катя не встретила меня в аэропорту, потому что в этот день работала допоздна. Молодой, симпатичный, черноглазый таксист посадил в машину меня и еще одного респектабельного господина, как оказалось, американца. Американец направлялся в дорогущий отель в Тель-Авиве, а я – в Раанану, пригород Тель —Авива, где в то время жила Катя. Таксист был очень приветлив и, высаживая меня в условленном месте в Раанане, попросил телефон. Это, казалось бы, рядовое событие безмерно обрадовало меня. Вот чем отличается чудесный Тель-Авив от холодного Берлина. Мужчины нормально реагируют на женщин и не боятся обидеть их своим вниманием. Печально, что местного номера у меня тогда еще не было. Увы. А парнишка был хорош. Работал и заочно учился в Университете.

Итак, я стояла с чемоданом, на центральной площади Раананы, перед культурным центром. Вечерело, было тепло, оглушающее пахли какие-то тропические цветы и звенели цикады. На площади тусовались подростки, которых я опасалась еще с тех самых пор… Со времен своего первого пришествия в Израиль в десятилетнем возрасте. Кати не было. А у меня не было доступа в интернет, чтобы связаться с подругой. Как же мы встретимся?

«Аня, мы встречаем тебя на железнодорожной станции в Герцлии», – написала Катя.

«Я стою в центре Раананы, на углу Яд-а-Баним и что-то там Бен Гурион»

«Мы на кикаре, подходи к остановке, – написала Катя через двадцать минут»

«Я тоже на кикаре»

«Подходи к ступенькам, где тусит молодежь»

Я подошла к ступенькам, и увидела Катю. Она приехала веселая, бодрая, со своим другом Женей. Она накинулась на меня, как бабушка Карлсона на своего внука, обнимала, тормошила, оглядывала, удивлялась моему бледному виду. Моя подруга Катя!!! =)) Я была счастлива.

Катино общежитие в Раанане окружали пальмы и цветы. Дивный сад, наполненный ночными запахами и звуками. В саду стояли белые, в средиземноморском стиле, двух-трех-четырех этажные здания. Внутри было пусто и неуютно: белые стены и каменные плиточные полы. После Олеськиной, любовно обставленной квартирки, здесь было совсем простенько. Радовало то, что на следующий день Катя покидала это место. Ульпан заканчивался, и нужно было начинать самостоятельную жизнь в Израиле. Работа, съемная квартира. На самом деле, это очень непросто.

На следующий день мы с Катей выехали из общежития, забросили вещи в Ор-Акиву, к Мише, Катиному брату, и отправились в Нетанию, где Катя планировала снять жилье на ближайший год. Нетания – большой город, и здесь проще найти работу, чем в каком-нибудь маленьком поселении, в Ор-Акиве, к примеру. Миша снимал в Ор-Акиве большой дом на четыре комнаты вместе с друзьями.

Вечером того же дня мы с Катей вернулись из Нетании в Ор-Акиву. Усталые, сидели на старом диване перед домом, ребята расспрашивали меня о моих приключениях в Берлине, и тут в окне появился Миша. Я видела его раньше всего один раз, лет десять назад, совсем пацаном. Теперь в окне торчал очень симпатичный молодой человек.