И увлекался, глядя в небеса.
Ты зачаровывала всех своим молчаньем,
Когда обращена твоя душа,
Во имя Бога он преображался,
Народ тебя так чтил и небеса.
Ты зернышко любви тогда сажала,
Народы верили, славили Творца,
Но часть людей тебя все ж презирала,
И гнали прочь из этого дворца.
Ты много исходила, говорила,
Что дух небес витает далеко,
Он проведет в безмолвные эфиры,
И людям станет жить всем проще.
Ты за то, чтобы народ в великий превратился,
И маску страха снял и шел вперед,
Отстаивал права и был участен,
Перевернув задуманный тот ход.
Событий много было,
Но разочарование оно близко тебе всегда,
Не понимали люди, что же сами,
Они поймут невидимо Творца.
И били и калечили, что сами,
Не могут тайно слышать облака,
Но ты на деле даром обладала,
И слышала его народ, зовя.
Прислуги королей тебя ловили,
И резали частями, что бы ты,
Не слова боле там произносила,
И рвали по частям тебя быки.
Ты много испытала моя детка,
И эхо звучно отдает в душе,
Она страдала долго на рассвете,
Как издевались, били на кресте.
О, сколько ты молитв им прочитала,
Не верили они все это блажь,
В глаза камнями сильно так бросали,
И в омут тебя скидывали и не раз.
Томился дух, от седины височки,
Они в крови сухой были не раз,
Так били тебя прутьями березы,
Выкалывали не один те глаз.
Ходила ты слепая и глухая,
Не видя, что куда сама бредешь,
Народ тебя тихонько провожал в путь,
А далее достигнут у ворот.
И вот опять та казнь и вера в Бога,
Ты верила, испила все сполна,
Ты вволю говорила слово Бога,
И вешали тебя как на врага,
Кидали петлю, ты сама шагала,
И снова речи высоко несла,
Чтобы одумался народ, кричала,
Чтоб мерзость из людей вся изошла.
Не понимали больно и обидно,
Ты говорила, как им донести,
Не слышали тебя словно в пустыне,
Ты одиноко бродила на земле.
Прости меня малыш за эти тайны,
Сердечко это выдержать должно,
Кромешной тьмы ты видела молчанье,
И виселице рада больше и молвы.
Народ жестокий времена былые,
И голод уводил тебя не раз,
Ты очень плакала, просто голосила,
Чтобы детей, чем накормить, отказ,
Был от людей им тоже очень тяжко,
Те времена прожить и семьи прокормить,
Не выдержали многие и счастье,
Не видели, от голода умерли.
Я часто говорил, прости за это,
Всех, кто когда – то чем – то навредил,
Испила много в жизни и победа,
Она у твоих ног и пилигрим.
Дошла опять скажу до зазеркалья,
И слезно ты молила облака,
Чтоб помогли не чувствовать те боли,
Как будет отрубать рука врага.
Те головы катились постоянно,
А чем народ запугивать еще?
Лишь только пытки, а творенье Бога,
Не слышали и били все в лицо.
Прости малыш, опять я преклоняюсь,
За жизнь твою, что была очень тяжела,
Ты была верной Богу, проходила испытанья,
И верила всегда в творца – отца.
Прошли те годы знаем мы об этом,
Ты снова призвала те небеса,
И ты сейчас слагаешь все поэтом,
И вновь ты славишь небеса отца.
Давай же в путь иди не удивляйся,
Что многое познала на в пути,
И вере ты своей не изменяла,
За это получила все дары.
Общайся с небесами и всем миром,
И весточку неси от небесов,
Пускай все люди чтят отца и ныне,
Мы дарим лепестки от белых роз.
Дорогу ими мы те посыпаем,
И славим душу ту великую твою,
Которая все это проходила,
И не на миг не изменила своему творцу.
Давай Надежда, на тебя надежда,
Ты снова в путь пошла и обрела,
Великий дар искусства и поверь мне,
Это не все, что дарят небеса.
Пронзительного воя уж не будет,
От боли ссадин вырванных тех рук,
Писателем великим сейчас станешь,
И более не будет тех разлук.
Не огорчайся деточка малышка,
Сама просила жизни рассказать,
Но вижу, пишешь все спокойно,
Ты поняла все в прошлом ты и мать,
Мария мы ее все величаем,
Она подходит, гладит, говорит,