21 мая в Николин день (престольный праздник в Новикове) тетя Людмила обязательно угощала гостей пирогами с рыбой, для чего в узком месте реки ею ставилась мережка, сплетенная из прутьев ивы.

Старший сын её Михаил был лучшим трактористом машинно-тракторной станции (МТС), дочь Валентина вышла замуж и уехала в Ленинград, а младший сын Борис погиб в войну.

Вторая дочь Ивана Романовича – Надежда – была кроткой, тихогласной, терпеливой женщиной. Вышла замуж по любви за крестьянина из соседней деревни Якунино Александра Скороспелова, добрейшего и работящего мужа. У них родилось 5 детей. Старшая только что вышла замуж, две другие учились в школе, а ещё две – были дошкольницами, когда случилось несчастье с их отцом – возвращаясь домой вечером со станции Лопарево по железнодорожному пути, он был сбит паровозом. Была метель, он шел с поднятым воротником полушубка и не услышал паровоза, вынырнувшего из-за поворота. Оставшись с пятью девчонками, которых надо было кормить, обувать, одевать, учить – где она брала силы?.. При этом надо было работать в колхозе, где заработка практически не было. Отечество «оплачивало» колхозный труд трудоднями («палочками»), на которые никого не накормишь. Многострадальная женщина, сколько она вынесла и как вырастила дочек? А они выросли вопреки всему, впоследствии вышли замуж за хороших людей, трое из них уехали в Ленинград, нарожали детишек и жили, как говорится, не хуже других. По сути, выше описаны события, которые произошли примерно в течение 100 лет – с середины XIX по середину XX века. Далеко не обо всех достойных людях здесь сказано. Крестьянский клан Смирновых-Угрюмовых настолько разросся, что описать судьбы наших родственников, проживающих, кстати, как в России, так и за рубежом, нет никакой возможности.

Осенью 2008 года одному из авторов этих записок довелось побывать на малой родине, там, где жили люди, о которых шла речь выше. Надо было со станции Антропово Северной железной дороги, что примерно в 40 километрах от Галича, попасть в Антушево, где находится Софийская церковь и кладбище при ней. Мы доехали до д. Шувакино, дальше дорога была непроезжая и 6 километров мы шли пешком. Лет 5 назад, помнится, мы без особых приключений совершили такой же поход, но сейчас ситуация заметно изменилась. Во-первых, лесная дорога заросла подлеском так, что пройти по ней было непростое дело. Во-вторых, попутные деревни больше не существовали. Более того, можно было в самой бывшей деревне заблудиться и уйти куда-то: большие травы, кусты, лес – чапыжник – вот что представляет теперь деревня. Антушево, когда-то село в сотню дворов, отличающееся большими полями, лугами и красавицей церковью на краю деревни, куда-то пропало: поля заросли подлеском, от бревенчатых пятистенных домов остались где стена, где развалины построек. Церковную стену пересекла вертикальная трещина в

5 сантиметров, церковь заросла лесом, растущим прямо у стен. Полов, потолков, крыши уже нет.

Кладбище как после бурелома: на крестах – поваленные деревья, ограды поломаны. Ходят, видимо, сюда люди чрезвычайно редко – дороги нет.

Мы, сняв шапки, смотрели на это запустение и небрежение по отношению к могилам предков. Что стало с ранее густонаселенным краем, который превратился в лесную пустыню? Можно перечислить деревни, в которых уже никто не живет или доживают 1–2 человека – им некуда податься. Это знакомые нам Якунино, Демино, Филино, Волково, Антушево, Стопник, Дор и многие, многие другие.

По лесной дороге, где мы шли, мои спутники постоянно показывали мне следы. Началось с того, что я, шагая по дороге к кладбищу, удивился, что вот, смотрите-ка, следы коровы. Ответ был – коров тут давным-давно нет, это лосиха с лосенком, а вот тут следы медведя, а вот там маленькие – это уже медвежонок гулял по дороге, а вот здесь дикие кабаны землю рыли.