– Генетическая память, говоришь? Ага, особенно у меня, да!? Нет, Женечка, не скромничай, это твоё исполнение. Ведь ты в них душу вкладываешь…

– Да ведь и вы, долгане, тоже наш, русский народ.

– Это точно, испокон веков вместе, а без матушки России давно бы нас не было на белом свете, только законченные идиоты этого не понимают. Все мы русские, хоть и глаза у меня узкие.

Все рассмеялись и дружно согласились, и понимая, что давно пора расходиться – завтра трудный день – неохотно распрощались, договорившись встретиться по приезду.

– Ну, смотрите, ребята, сейчас уж ладно, у вас действительно много дел, но на обратном пути непременно жду вас у себя. Степан ибн Петрович, приведёшь их ко мне, будут сопротивляться – под ружьём!

– Конечно, придём, спасибо за кампанию и интересные рассказы.

Укладываясь спать, каждый из них с улыбкой подумал: как всё-таки приятно, что в любом, самом дальнем уголке нашей бескрайней Родины, незнакомые люди тебя встречают как родного, а уж на севере – тем более. Олег как-то сказал со смехом, что если в один прекрасный день приехали бы вдруг все те, кому Женя оставляла свой адрес, дом рухнул бы. «Нет, – подумала она, вспомнив тех, с кем встречалась на дорогах страны Советов, – он стал бы только крепче».

На следующий день Женя и Николай пошли договариваться с вертолётчиками, а Фёдор и Денис – закупать продукты. Пёс ни на минуту не отходил от девушки, преданно и гордо поглядывая на своего нового друга. В Хатанге всё было просто, никто не закрывал перед ними двери, более того, Бренди знали, кажется, все местные жители, и неожиданно он стал для Жени чем-то вроде визитной карточки: буквально каждый рассказывал им, как он тосковал по бросившему его хозяину, как полгода отказывался от пищи. Не покидая аэропорт, он вглядывался с надеждой в каждого прилетевшего в ожидании только его, единственного и самого нужного. Но, увы… И теперь все радовались, что пёс обрёл хозяина.

По дороге Николай спросил Женю:

– А ты не жалеешь, что взяла Степаныча? Он меня ещё в аэропорту достал со своей суетой и занудством! Намучаемся мы с ним!

– У нас был выбор? Толпы соискателей рвались, а мне только Фёдор Степанович приглянулся, так? А ты при этом резко возражал, не правда ли?

– Ну, знаешь, ты начальник, тебе решать, тебе и отвечать за всё.

– Перед кем, перед тобой, что ли?

– Ну, и передо мной тоже. А как ты думала?

– Вот ты как запел! Что же, в таком случае, приказываю тебе: не смей разводить эти подковёрную крысиную возню. Нам жить под одной крышей и работать вместе, не надо выискивать недостатки друг у друга. Ты у нас тоже далеко не ангел.

– Ну, ладно, Женечка, не обижайся на шутки грубияна, ты же знаешь, как я к тебе отношусь, поэтому и переживаю. Я тебе скажу по-простому, по-солдатски…

– Грубовато, но прямо: лучше тебя начальника нет и быть не может! – продолжила за него Женя, передавая интонации Николая. Коля мрачно улыбнулся и до дому они не проронили более ни слова. Во второй половине дня ребята стали наполнять пластиковые бутылки крупами, надувая их предварительно: коллекцию сплющенных бутылок они привезли из Москвы. Такая упаковка позволяла сохранять продукты на реке при любых обстоятельствах. Когда всё было закончено, Денис осторожно взял Женю за руку, и показал ей глазами, что хочет что-то сообщить. Они вышли на крылечко, и он тихо сказал:

– Знаешь, этот моряк на редкость мелочный субъект, со всеми торгуется, как на базаре, каждую банку осматривает и вынюхивает, по десять раз деньги пересчитывает, стыдно с ним ходить. А здесь народ такой хороший, во всём идёт навстречу. Вот, скажут, московские скряги приехали! – Женя грустно вздохнула: