То же самое можно сказать о любом советском народе. Везде были люди, настаивавшие на своей национальной идентичности – без лишних слов, просто демонстрацией себя и своего образа жизни. Который имел явные черты субкультурности, но именно этим и был привлекателен.

В РСФСР некоторым подобием этого было сообщество православных верующих. В условиях полузапрета на религию крестик на шее, невступление в комсомол и регулярное участие в пасхальном крёстном ходе (и это когда по телевизору крутили «Мелодии и ритмы зарубежной эстрады» [27]) создавали особое ощущение общности – не только конфессиональной, но и национальной. Именно люди, воцерковлённые в брежневские времена, были одними из основных потребителей и распространителей «правого» самиздата – например, поздних книг Солженицына [28]. Увы, ныне церковность в её политическом измерении выродилась в нечто такое, о чём мне и писать-то не хочется. Почему так получилось – вопрос интересный, но отдельный.

Итак, возникает вопрос. Что я имею в виду. За последние двадцать лет сложился слой людей, готовых и желающих демонстрировать свою принадлежность к русскому народу. Но не настолько, чтобы участвовать в запрещённой или полузапрещённой политике, выходить на какие-то протестные мероприятия или даже финансировать политических активистов. Они хотят как-то показывать – себе и другим – что они русские, а не «многонациональные россияне». При этом заниматься радикальной политической деятельностью они не готовы. И потому, что это страшно (власть и в самом деле лютует), и потому, что не с кем (большинство русских организаций или разогнаны, или бездействуют), и потому, что просто не видят в этом смысла. Этим людям нужна легальная, безопасная, спокойная, но вполне однозначная русская самоидентификация. Если угодно – обывательская русскость.

В русском движении к таким людям всегда относились без интереса. Как сказал мне в своё время один русский активист: «Зачем нам какие-то пассажиры? Нам нужны бойцы!» Сейчас человек в русском национализме разочаровался и ушёл в частную жизнь, так что не буду называть его по имени. Скажу только, что высказанное им воззрение в той или иной мере разделяли очень многие.

По прошествии времени я могу сказать, что это была ошибка. Отсутствие сложившегося слоя сознательных русских обывателей и соответствующей субкультуры (да-да, именно субкультуры) принесло русскому движению только вред.

Однако же. Для того чтобы такой слой сложился, нужна приемлемая для масс русская субкультура. Которую, разумеется, русские активисты должны продвигать – прежде всего собственным примером.

Любой народ, даже самый забитый и денационализированный, имеет свои бытовые привычки, обычаи, особенности поведения и так далее. Но в случае забитости и денационализации относится ко всему этому равнодушно, а то и отрицательно, как к признаку «отсталости». Соответственно, чужая культура воспринималась как носительница более высокой цивилизации. Состоятельный варвар времён Римской империи снимал штаны и облачался в тогу на римский манер. Богатый индус времён английского владычества переодевался в европейский костюм и заводил европейского повара. Советский человек боготворил джинсы и жевачку, а россиянин – одежду с импортным ярлыком. И так далее, и тому подобное.

Процесс это естественный. Обаянию более развитой культуры – особенно культуры мировых масштабов – противостоять почти невозможно. Если же кому-то это удавалось, то ценой консервации отсталости, причём вполне реальной. При этом национальная идентичность, разумеется, размывается.