– Ну? – поторопил Леший. – Давай, бородатый, жги. И помни, что, если ошибешься, полетят твои руки и ноги в разные стороны.

Дендроиды весело завыли.

– Да как тут ошибиться то? – ухмыльнулся довольный Агафон. – Ясно кто это. Царь наш, батюшка.

Дендроиды разом замолкли. Улыбка сползла с морды Лешего. Прохор Палыч застонал.

– Твою мать! – вырвалось из его груди. Ладонью некромант хлопнул себя по лбу. Ежу понятно было, что Леший имеет ввиду себя любимого. Верность своему монарху подвела дружинника. Да и Прохора Палыча заодно. Дикий вой разнесся над опушкой.

– Царь-батюшка? – восклицал возмущенный Леший. – Да как ты смеешь, мешок с костями? Ты на кого буханку крошишь? Ну все! Молись своим богам. Взять их!

Прохор Палыч даже шелохнуться не успел. Из-под земли рванули корни, затянули петли на ногах. Дернули. И вот он уже смотрел в голубое небо, ощущая, как волочат его по земле чьи-то сильные руки, а может и не руки. У этих деревьев разве разберешь? Сомнений не было. Дружинников постигла таже участь.

«Ну Агафон! Ну дебил!» – возмущался про себя Прохор Палыч, мысленно прощаясь с жизнью. Одно радовало: с его телом этим деревяшкам на рекорд рассчитывать было нечего. Масса не та. Дай бог с лужайки выбросят, а вообще… Какая была теперь разница?

Проснулся Яшка. Завопил. Агафон что-то городил про кару, которую нашлет на Лешего государь. Ничему жизнь дурака не учит. А Прохор Палыч думал о том, как можно если не избежать, то хотя бы отсрочить казнь.

– Эй ты! – крикнул он. Пока главным в их тройке был старший дружинник, соваться в беседу с Лешим было не с руки, можно было и в глаз получить. Теперь, когда они сравнялись в правах, превратившись в смертников, Прохор Палыч решился лично пообщаться с лесным царем. – Величество! Как тебя? Ты никак казнить нас собираешься?

– Деревья дружного заржали.

– Как догадался? – с сарказмом заметил Леший.

– Тогда по всем правилам последнее желание полагается. Перед смертью.

– Вот еще глупости, – засомневался лесной царь. – С чего это?

– А с того, – стал выдумывать на ходу Прохор Палыч. – Ты про призраков и прочую нечисть слышал? Мы некроманты про это дело все знаем.

– Ну и что с того?

– А то. Если без последнего желания казнишь, я тебе каждую ночь являться буду. Намаешься со мной.

Леший задумчиво замычал. Затем, похоже, подал слугам какой-то знак. Петли на ногах ослабли. Затем вовсе испарились. Прохор Палыч присел на траву, потер лодыжки, на которых проявлялись первые следы будущей гематомы. Дружинники сидели на земле чуть поодаль. Яшка попытался встать, но тут же получил раскидистой веткой дуба по спине и рухнул обратно на землю.

– Закон есть закон! – снисходительно заметил Леший. – По последнему желанию исполню… Только это. После смерти без глупостей. Никаких там призраков и прочей хрени. Договор – есть договор. Давай, царевна спящая, – обратился он к Яшке. – Излагай, чего перед смертью хочется.

– В рожу твою плюнуть! – неосмотрительно выкрикнул молодой дружинник.

Леший пожал плечами и подошел вплотную к Яшке. Нагнулся, подставил деревянную физиономию. Дружинник малость ошалел, но быстро оправился и харкнул на царя лесного. Тот даже не утерся. Просто поднялся, махнул рукой. Два дендроида один за ноги, другой за руки схватили пленника и подняли над землей, но рвать на части сразу не стали. Видимо, ждали команды.

– Твоя воля, – обратился Леший к Агафону. Тот огляделся, почесал затылок.

– Отпусти нас! – буркнул он. – А то ведь порубит тебя в щепки царь-батюшка.

Леший закатил глаза.

– Такие желания не считаются. Так ведь? – он посмотрел на Прохора Палыча, как будто тот должен был знать считаются такие желания, или нет. Махнул рукой. Агафона растянули также, как Яшку.