…Так это выглядело со стороны.

Познавший Тьму сбросил человеческую плоть, она не выдержала. Тёмный вихрь – это из старого, времён ещё Джибулистана, его эскапад с Сигрлинн. Это суть Великого Предела, того, что есть средоточие смысла Истинных Магов.

«Тяжёлое да тёмное вниз, а лёгкое да светлое вверх пошло…» – как утверждали хроники, читанные Хедином ещё в пору его ученичества.

Мечи ангелов ломались, но животворная сила, пронзающая этот безымянный мир, всё равно истаивала и пропадала, уходила, словно вода в раскалённый песок. Бойцы Познавшего Тьму падали один за другим, кто ничком, кто навзничь, кто на колени, хватаясь за сдавленное горло. Им чуть легче, чем остальным под этим небом, – Хедин ощущал, как делится с ними сейчас тем, что хотелось назвать «божественностью», тем, что жило в нём, делая его самого источником дарующей жизнь силы.

Но что сейчас творится на равнинах этого мира, страшно было даже представить. Спаситель не рисковал и не медлил. Словно опытный палач, он накинул удавку‑гарроту и уже почти затянул петлю.

Что Его подручные вещали насчёт «умножения страданий»? Для погибающих есть какая‑то разница в том, как именно они погибли?

…Нельзя сказать, что Хедин прорывался сквозь ангельские рати подобно сакраментальному ножу сквозь масло. Белые клинки дробились и крошились, однако Познавший Тьму ощущал каждый из них, словно глубоко вонзающийся шип. Великий Предел, грань между светом и тьмой, тяжким и лёгким, текучим и недвижным, грань, на которой нет ничего, кроме сути Истинных Магов, справится с тем, что противостоит ей впрямую, но надо не только отбиваться или защищать себя; тем более что «ангелов» Он творит, похоже, в неограниченных количествах.

Сталкиваясь с ними, стряхивая осколки нацеленных в него мечей, Хедин ощущал их холод. Холод и что‑то ещё, за ним стоящее, что и составляло их естество, их собственную суть. Познавший Тьму тянулся к ней, превозмогая боль и не думая сейчас о последствиях, – все законы всех равновесий уже рухнули в бездну. У него оставалось совсем немного времени, прежде чем с неведомой стороны придёт неожиданный ответ.

Там холод и мгла, да, но там и что‑то ещё. Неуловимое, ускользающее, скрытое льдистым туманом и жемчужной дымкой. Словно каждый ангел есть вход, дверь, дорога в неведомое и таинственное.

Туда, куда уходит душа.

Манифестации этого могут разниться. Они могут казаться страшными или прекрасными, убийственными или благословенными – зависит от лицезреющего.

Но она была, эта дорога, был этот путь, которым Он и впрямь уводил души. В Себя, будучи великой пустотой или ещё чем‑то.

Проще всего думать, что твой враг – просто ненасытный упырь, живущий, чтобы пожирать души, и пожирающий, чтобы жить.

Хедин ощущал эти бесконечные, уводящие в неизвестность тоннели за каждым ангелом, чьи белооперённые крылья, так похожие на Гелеррины, размололо его ураганом. Словно каждый из исчезающих слуг Спасителя являл ему крошечный кусочек исполинской головоломки; эти «пути в никуда», само собой, не возникли случайно.

За ними скрывалась тайна Спасителя, тайна, упрямо ускользавшая от Новых Богов.

…Земля, и русло реки, и рыбацкая деревня остались глубоко внизу. Чёрная спираль вихря пробила облака, унося на себе к небесам весь рой сражающихся ангелов. Они не отступали, они не ведали страха смерти, да и самой смерти, похоже, для них не существовало.

Они не давали Хедину прорваться, он ощущал готовый захлопнуться незримый капкан, ощущал, как тают силы остающегося позади мира; подобно ныряльщику, погрузившемуся на глубину, он ощущал, как горят оставшиеся без воздуха лёгкие.