Сидевший в центре грузный старик в нелепом мешковидном балахоне, расшитом золотом, серебром и блескучими камешками, смотрел пристально, настороженно и в то же время чуть надменно. Во взгляде сидевшего справа сухопарого старца преобладала растерянность и откровенная опаска. А вот сидевший слева человек был достаточно молод, и во взгляде его не было ни растерянности, ни опаски. Внимательный, цепкий взгляд… и вообще взгляд профессионального убийцы. Непременно это местный особист, подумала Дина. Вся прочая стража осталась снаружи, за массивными бронзовыми дверями – очевидно, в целях сокращения лишних ушей.

И только у одного из присутствующих аборигенов имел место нормальный, человеческий взгляд. Не то чтобы очень доброжелательный, но во всяком случае преисполненный любопытства. Молодой парень, пожалуй, не старше самой Дины, притулился в углу за небольшим столиком, явно собираясь вести протокол беседы.

– Уважаемые господа! – она вежливо улыбнулась. – Я прибыла к вам с неба, из очень далёкого мира, чтобы узнать ваши обычаи и чаяния и взамен рассказать о своей родине.

Коммуникатор скафандра бодро залопотал-защёлкал, переводя. Выслушав вступительную речь гостьи, трое высокопоставленных аборигенов переглянулись, и выражение лиц у них было такое… как бы выразиться поточнее… ну как если б докладчик на учёной конференции вдруг взял и исполнил весёлую детскую песенку.

– Мы благодарны Тем, о Ком Не Говорят за внимание к нашим нуждам, – заговорил старый хрыч в центре композиции. – Разумеется, список чаяний будет немедленно составлен. Что касается обычаев, всё идёт хорошо. Последняя попытка исполнения музыки пресечена более пятисот сон-явей назад, попыток стихосложения и написания неестественных текстов не замечено.

М-да, подумала в замешательстве Дина, вот это контакт… или неверно переводит коммуникатор? Список чаяний будет составлен, надо же… как заявка на склад. Похоже, к свалившимся с неба посланникам здесь относятся крайне утилитарно.

И что означают эти дикие фразы насчёт пресечения музицирования и прочее? Уж не хочет ли этот хрыч сказать, что у них тут любая музыка находится под запретом?

И пора наконец прояснить ситуацию с Теми, о Ком Не Говорят.

– Скажите, уважаемые, как давно вы в последний раз имели связь с Теми, о Ком Не Говорят?

Вот теперь во взгляде всех троих местных начальников преобладало изумление. Стенографист в углу раскрыл рот, свиток с шуршанием развернулся до полу. Ой, неправильно говорю, с раскаяньем подумала девушка, ой, не то и не так…

– Прошу прощения, Посланник, но Святейшему Луллаку и преподобному Дрокко необходимо ненадолго отлучиться для решения мелких, но неотложных дел, – подал голос молодой человек с взглядом профессионального убийцы. – После чего мы продолжим нашу беседу, уже ни на что не отвлекаясь.

Вот это да-а-а, лихорадочно думал Джанго. Вот это Посланник… нет, это же невозможно, немыслимо… да Посланник ли это Тех, о Ком Не Говорят?

Холодок пополз по спине. Где были его глаза?! Какой, ну какой это Посланник?! Да, Посланник может иметь облик женщины, и притом женщины молодой и красивой. И даже столь необычного вида, как эта… совсем, совсем необычный облик и удивительно нездешнее лицо… но разве могут быть у Посланника такие глаза?! Да в глаза любого Посланника невозможно глядеть без дрожи! Вот он, Джанго, за свою жизнь видел вблизи лишь одного, и не ошибётся даже в плохо освещённой комнате… А эта – эта же просто живая девчонка!

Догадка обрушилась на голову, словно ведро воды. Девчонка… нет… не может этого быть… а он не верил, ни на волос не верил в древние байки… неужели?!