– Клер, по-твоему, я должен был позволить ей утонуть? Так что ли? —в голосе незнакомца послышались прохладные нотки.

Девица, почувствовав их, сразу же сменила тактику.

– Конечно же нет, – промурлыкала она. – Но если ты уже достаточно поиграл в героя, то тогда, может, посвятишь время мне?

Софи, почувствовав себя не в своей тарелке, торопливо произнесла, направляясь к своим вещам, оставленным на большом плоском камне:

– Извините, я не нарочно помешала вам. Еще раз огромное спасибо за вашу помощь. А сейчас мне пора.

Она уже собиралась уйти, но он удержал:

– Давайте мы вас подвезем. Вам нужна помощь.

– Спасибо, не стоит беспокоиться. Со мной все в порядке. Я живу здесь недалеко, доберусь сама.

Он не успел ничего возразить, как она начала подниматься по тропинке с пляжа. И все то время, пока она лавировала между прибрежных скал, она чувствовала на себе его взгляд, но обернуться так и не решилась. Всю дорогу до маяка она мысленно ругала себя за то, что вела себя как полная дура, и убеждала, что сейчас не время для сантиментов, нужно сделать все, чтобы сдержать свою клятву.

Обработав ссадины, она в очередной раз направилась в комнату сестры в поисках какой-либо зацепки. Произошедшее с Лили казалось совершенно нереальным. Ее вещи все еще висели в шкафу, ее книги все еще стояли на книжных полках. Казалось, что ничего не произошло, что время застыло. Если бы еще и сестра выбежала к ней навстречу.

Она снова стала осматривать комнату, автоматически открывала тумбочки, шкаф, выдвигала ящики письменного стола. Она металась как тигр в клетке, не зная, что еще предпринять, чтобы всё-таки найти того, кто виновен в том, что сейчас Лили нет рядом. Дернув очередной ящик стола, она замерла. Сверху лежало несколько запылившихся фотографий с ней, Лили и их общими друзьями. Она так скучала по сестре, будучи от нее вдали, а сейчас не могла никак принять тот факт, что ее рядом никогда больше не будет. Софи взяла в руки свою любимую фотографию: они с сестрой на верхней площадке маяка, все вокруг залито розоватым светом заката, а чайка, случайно попавшая в кадр, вообще кажется кроваво-красной, они обнимали друг друга и улыбались. Софи начали душить слезы, и одна из них упала на фотографию. Софи быстро стерла ее, но в самом центре карточки от нее все равно остался след. Разозлившись в очередной раз на себя, она уже хотела задвинуть ящик на место, как вдруг ей показалось, что что-то застряло между ящиком и задней стенкой стола. Она пошарила рукой и вытащила небольшую записную книжку, исписанную почерком Лили. Ее сердце затрепетало, она молила только об одном, чтобы в этом блокноте была хоть какая-то информация о загадочном Кристофе, которого сестра так умело от всех прятала.

Софи поспешно начала листать блокнот. Это была не простая записная книжка, а что-то наподобие дневника, который сестра с ее неусидчивым характером вела не очень долго и не совсем прилежно, ничего не записывая по несколько дней, а иногда пропуская целые недели. Исписано было немного, но главное – там, возможно, хранилась разгадка тайны личности Кристофа. Сердце Софи бешено забилось так, что даже строчки запрыгали перед глазами. Но она постаралась взять себя в руки и на первой странице прочла:

Ночь с 31декабря на 1января 20..г.

Если бы мне кто-нибудь еще вчера сказал, что я заведу личный дневник, я рассмеялась бы ему в лицо. Где я с моим характером, а где излияния души на бумагу? Мне всегда казалось, что дневники ведут утонченные меланхоличные особы, к коим я не имею совершенно никакого отношения, а еще подростки, но из этого возраста я уже, по-моему, вышла. Еще свои мысли и переживания доверяют бумаге те, кто одинок, у кого нет того огромного количества приятелей, друзей и знакомых, какое есть у меня. Я даже не думала, что у меня в моей бурлящей ключом жизни настанет момент, когда я, чтобы окончательно не свихнуться, начну вверять свои чувства бумаге. В какой-то момент я поняла, что не могу довериться никому, разве что Софи, но сестра сейчас далеко, у нее и без меня хватает проблем с ее пиявкой-Лукасом. И хоть она ничего и не рассказывает и никогда не жалуется, но я-то вижу, я чувствую, что он обвивает ее, словно огромный осьминог своими щупальцами и тянет в серую унылую рутину совместной с ним жизни, где ему будет удобно и комфортно, а Софи будет этот комфорт ему обеспечивать. Сколько раз, общаясь с ней, мне хотелось посоветовать бежать от этого человека без оглядки, заставить ее сбросить эти путы, но зная характер сестры, я всякий раз прикусывала свой болтливый язык.