Он хмуро уставился на Турецкого, и тот почувствовал, как у него внутри закипает раздражение. «Вот гад», – подумал про себя Александр Борисович, но виду не подал, что с удовольствием высказал бы полковнику все, что он о нем думает. Конечно, можно было бы его и приструнить. Хотя бы как младшего по званию. Но формально придраться было не к чему. А хама в зрелом возрасте перевоспитывать поздновато. Турецкий знал это из жизненного опыта.

– Хорошо, предположим, мы имеем дело с несознательным нарушителем, но у нас возникает вопрос: не подстроен ли этот наезд?

– Александр Борисович, вы можете задать этот вопрос и в третий раз, и я каждый раз буду вам отвечать: следствие показало, что наезд случайный. Было темно, вокруг забора, которым обнесена территория больницы, образовались высокие сугробы снега. Сами видели, в этом году у нас зима очень снежная. Заведующий моргом вышел неожиданно из-за сугроба прямо на проезжую часть, водитель не успел затормозить, произошел занос и наезд. Экспертиза по следам протекторов машины воспроизвела картину наезда. Ничего нового я добавить не могу. Читайте заключение экспертов.

Его хамоватый тон раздражал Турецкого все больше.

– Заключение прочитали, без него я бы к вам не пришел. Очень жаль, что вы так уверены. Наша группа считает иначе. Мы с этим разберемся. Кстати, продолжаете ли вы поиски водителя машины?

– У нас нет даже ориентировок. Кого искать? Никто же ничего не видел. Нет свидетелей наезда. А протекторов таких колес в округе море. У нас знаете сколько грузовых машин?

– Не знаю, – в сердцах ответил Турецкий. – Но завтра сведения о количестве грузовых машин в Нефтегорске и области должны быть у меня на столе. И к ним будут прилагаться сведения о количестве грузовиков, следы протекторов которых совпадают со следами искомого грузовика. А также о маршрутах этих грузовиков. А также о водителях, которые на них выезжали. А также их почасовой график. А также их анкетные данные. И вы этим займитесь как начальник УВД.

Турецкий злорадно наблюдал за выражением лица Ремизова, которое начало меняться на глазах по мере того, как Турецкий вдохновленно сообщал оппоненту о сведениях, которые он рассчитывает получить уже на следующий день. «Гад», – еще раз подумал о нем Александр. Тем временем лицо Ремизова начало приобретать какой-то бурый оттенок, а глаза он и вовсе опустил. «Чтобы я не видел, как он меня ненавидит», – удовлетворенно подумал Турецкий. Встал со стула и, направляясь к двери и не подавая на прощание руки, подчеркнуто вежливо поблагодарил полковника:

– Спасибо за помощь в прояснении некоторых деталей дела. Вы очень помогли следствию, – и вышел за дверь, чувствуя спиной сверлящий взгляд Ремизова. «Ну и дела, – подумал Турецкий. – Да здесь все замешаны в убийстве мэра! По крайней мере, темнят изо всех сил».

Турецкий спустился этажом ниже и постучал в дверь кабинета, где его ждал майор милиции Иван Огородников. В отличие от своего начальника он принял Александра Борисовича радушно. Ловко передвигаясь по небольшому кабинету, он казался в этом маленьком пространстве еще выше своего двухметрового роста. Он тут же включил электрический чайник, налил горячий кофе в чашку и подал печенье.

– Согрейтесь, замерзли, наверное, на нашем холоде.

– Да я уже согрелся. В кабинете вашего начальника минут сорок согревался, закипал, боялся – взорвусь, – пошутил Турецкий.

Огородников огорченно взглянул на Турецкого:

– Лучше бы вы сразу ко мне зашли. Наши Ремизов, Соломонов и иже с ними вовсе на заинтересованы в расследовании дела. Подавляют всякую инициативу, я прямо чувствую их давление.