Благодаря такой большой работе в начале XIX века Англия имела не только самый сильный флот, но и самых лучших коней в кавалерии.

Знаменитый коневод граф А. Орлов покупал чистокровных верховых в Англии и тем заложил основы разведения этой породы в России. Вспомним хотя бы Анилина. У нас он был первым в двадцать одной скачке из двадцати семи, а за рубежом в 1966, 1967, 1968 годах выигрывал Большой Приз Европы.

Об одном из родоначальников этой замечательной породы, чьи внуки дали основание русским конным заводам, я сейчас расскажу.

В 1731 году тунисский бей прислал в подарок королю Людовику XV восемь жеребцов. Среди них был и Шам. Вместе с Шамом приехал его немой конюх Агба, а вместе с Агбой – серая кошка. Так втроем они и прошли все испытания, которые выпали на их долю.

Поначалу звали его Шам. гнедой жеребец, предположительно берберийской породы. Родился он в Марокко, около 1725 г. В 1731 году тунисский бей прислал в подарок королю Людовику XV восемь жеребцов. Среди них был и Шам. Вместе с Шамом приехал его немой конюх Агба, а вместе с Агбой – серая кошка. Так втроем они и прошли все испытания, что выпали на их долю. Суеверный Агба считал: трудную судьбу предвещал им черный завиток на груди у Шама, но зато белая отметина на правой задней ноге сулила счастливое окончание всех приключений. Легенда изображает Агбу этаким блаженным, наивным человеком, не от мира сего. Мне же он представляется умным, очень дальновидным коневодом, кто прекрасно понимал, какую ценность представляет Шам. Кроме беззаветной дружбы, что соединяла человека и коня, у Агбы было еще и сознание долга перед своим делом. Поэтому он спрятал родословную Шама, когда ее выбросили беспечные королевские конюхи, поэтому он остался в Европе, когда все другие арабы, прибывшие с караваном, вернулись на родину. В ту пору в Европе арабских коней еще не оценили – сказывались традиции рыцарских времен. Признанием пользовались лошади высокие, массивные, а не варварийские ( берберийские) и арабские кони – маленькие, сухого, нервного сложения и чрезвычайно горячие. Французы сочли Шама негодным под седло, и «Царь ветров» был запряжен в фургон. Агба, чтобы как-то облегчить участь друга, собирал милостыню и на нее покупал Шаму хороший корм. В королевских конюшнях помучились-помучились с неукротимым конем, да и продали его возчику дров. Новый хозяин оказался очень жестоким. Пытаясь сломить «дурной нрав» коня, он оставлял его без корма, не распрягал на ночь… А дело было вовсе не в дурном нраве. Заставлять арабского скакуна возить телегу так же нелепо, как, скажем, на гоночном автомобиле пахать целину. Какой-то англичанин, увидев, как хозяин бьет коня, возмутился и выкупил Шама. Новый владелец взял в услужение и Агбу. В Англию обоих доставили в 1738 году. Очень скоро на хороших кормах, в теплой конюшне, благодаря заботам друга Шам вошел в прежнюю форму.

Но это не конец испытаний. Зять хозяина решил покататься на Шаме. Но горячий жеребец допускал в седло только Агбу. Шам едва не убил самонадеянного молодца. Англичанин рассердился и продал коня трактирщику.

Когда мальчишки из нашей группы жаловались, что лошади их бьют или кусают, мой первый тренер всегда говорил: «Если лошадь ведет себя неподобающим образом – виноват человек. Значит, что-то он делает не так. Конь никогда не будет драться для собственного удовольствия. Кони любят скакать, а не боксировать»

Трактирщик, хотя и считался лучшим всадником околотка, тоже не мог усидеть на Шаме. И тогда от зависти возненавидел Агбу. Он всячески преследовал несчастного немого араба, запрещал ему близко подходить к коню. А когда истосковавшийся по другу человек однажды ночью прокрался в конюшню, трактирщик схватил его и посадил в тюрьму, как конокрада. На суде Агба ничего не мог возразить – ведь он был немой, да и вряд ли судьи стали бы слушать какого-то конюха, да еще не англичанина. Но, как говорится, слухом земля полнится. Разговоры о дружбе коня и человека докатились до герцогини Мальборо и лорда Годольфина, имевшего огромный конный завод в поместье Гог-Магог, в Кембриджском графстве. Агбу освободили. Шама выкупили. Ну, а кошка всегда гуляла сама по себе и следовала за хозяином в тюрьму и из тюрьмы добровольно. Однако и это не конец приключений. Лорд Годольфин отчаянно любил лошадей, он готов был все свои богатства истратить на них. Конюшню заводского жеребца Гобгоблена, например, отделали мрамором. За 600 гиней, сумму по тем временам умопомрачительную, лорд Годольфин купил прославившуюся в трех королевствах своей резвостью кобылу Роксану. Лорд Годольфин мечтал получить от Гобгоблена и Роксаны замечательных жеребят.