– Привет, – он пожал мне руку и вытер рукавом нос. – Звоню-звоню…

– Не слышал, – соврал я. – Ты откуда здесь?

Переезжая, я дал Лешке адрес как бы на всякий случай, зная, что вряд ли он доберется сюда с нашей родной улицы. Хотя Лешка утверждал, что знает этот дом, и кто-то из его одноклассников живет именно в нем. Или в соседнем.

– Приехал, – коротко пояснил он.

– А мама знает?

– Ты что! Она мне голову оторвет. Ну, как ты тут? Показывай комнату.

Своей собственной комнаты у Лешки не было никогда, он делил ее с двумя младшими братьями, а через две двери в ней свободно шастали все кому не лень.

– Ничего, – он осмотрелся, завистливо уставился на стол. Тетрадку я забыл убрать, но Лешку больше интересовали деревянные кораблики и фигурки, которые мы еще осенью вырезали из обломков старого пня.

– Сохранил все? А мой Сильвер где?

Сильвер в пластилиновом камзоле нашелся за глобусом.

– Ну, круто у тебя, – он сел на кровать и принялся рыться в карманах. – Сыграем?

Я вынул из ящика стола самодельный кошелек из старых открыток. Так его не открывай, цветные фантики от жвачек всегда были прижаты параллельными или крестовыми зажимами.

– Турбачи есть?

– Не а, – я порылся в фантиках.

– А у меня есть, – он с гордостью показал цветные хрустящие вкладыши с машинами. – Мамка привезла.

Родители Лешки торговали импортными жвачками на рынке, возили их из Москвы в больших клетчатых сумках, а потом выкладывали на прилавках в ярких цветных коробках с картинками. Мы с завистью проходили мимо, когда бывали на рынке, рассматривали желанные желтые, оранжевые, зеленые, синие кубики и прямоугольники, зазывающие заграничными надписями, которые Лешка со знанием дела пытался переводить. Многие ребята с улицы думали, что он день и ночь жует их, запуская руку то в одну, то в другую коробку. Конечно, это было не так. Я, как никто другой, часто бывал у них дома, и меня угощали пирогами с вишней, компотом и борщом, но никогда жвачками. Самому Лешке иногда доставалось несколько штук, когда он помогал волочить коробки и сумки с рынка по вечерам на самодельных тележках. Потом они купили машину, и Лешка стал как все экономить и жевать Дональды и Турбо по несколько дней подряд.

– Давай лучше на Тома.

Вкладыши с Томом и Джерри у него тоже были. Он нехотя достал несколько, положил на пол и стал ждать что я поставлю взамен.

Хоть в игре мне сегодня везло. У Лешки фантики никак не хотели переворачиваться от удара ладонью, наконец он собрал скудный выигрыш, с грустью посмотрел на перекочевавшие ко мне картинки с мультфильмами и спрятал все в карман.

– Чем займемся? – спросил он.

– Расскажи, что на улице там?

Лешка пожал плечами.

– Скучно стало. Ты хорошо из лука стрелял и бастион теперь защищать некому. Валерка пробовал, но его «индейцы» обстреляли. Да ему и не до этого сейчас. Пожар у них был, слышал? Полдома сгорело.

– Да ладно!

Я пропустил такое событие.

– Светкины родители дом продают. Говорят, в Россию переезжают.

Я присвистнул. Жалко. Светка веселая была, даже из лука стреляла и на велосипеде нас легко обгоняла. И чего им не хватает? До России километров пятьдесят, все как у нас, а рвутся туда непонятно зачем.

– Может передумают еще.

– Не, все решено вроде. Уже мелом на заборе написали, что продается. Слушай, а хочешь посмотреть?

– На забор? – не понял я.

– Да нет, на дом Валеркин. Он после пожара так и стоит.

– А то!

Лешка подскочил и засобирался.

– Давай на велике. На багажник сядешь.

– Устанешь педали крутить, – сказал я.

– А мы по очереди.

Очень хотелось посмотреть на родную улицу, где каждый куст и камень знакомы, а коленки помнят каждый кусочек асфальта. Мама, конечно, не обрадуется. Волноваться будет. Но можно от бабушкиных соседей позвонить.