– Вы Филип Марло, частный детектив?

– Точно.

– Э… вы хотите сказать «да». Мне рекомендовали вас как человека, умеющего держать язык за зубами. Я хотел бы, чтобы вы подъехали ко мне сегодня вечером в семь часов. Мы обсудим одно дело. Зовут меня Линдсей Марриотт, живу я в Монтемар-Виста, Кабрильо-стрит, сорок два двенадцать. Вы знаете, где это?

– Я знаю, где Монтемар-Виста, мистер Марриотт.

– Отлично. Только Кабрильо-стрит найти трудновато. Улицы здесь проложены любопытными, но путаными виражами. Я бы предложил вам подняться по лестнице, ведущей от кафе на тротуаре. В таком случае Кабрильо будет третьей по счету улицей, а мой дом – единственный в этом квартале. Значит, в семь?

– В чем суть работы, мистер Марриотт?

– Я предпочел бы не обсуждать это по телефону.

– Не могли бы вы как-то намекнуть? Монтемар-Виста – не ближний свет.

– Если мы не придем к соглашению, я охотно возмещу ваши убытки. Вы очень привередливы относительно сути работы?

– Пока все в рамках закона – нет.

Голос его стал ледяным.

– В противном случае я бы не стал вам звонить.

Гарвардский питомец. Отменно употребляет сослагательное наклонение. Мне захотелось послать его к черту, но мой банковский счет был на последнем издыхании. Придав голосу медоточивости, я сказал:

– Большое спасибо, что позвонили, мистер Марриотт. Я приеду.

Он повесил трубку. Мне показалось, что на лице мистера Рембрандта заиграла легкая усмешка. Я достал из тумбы стола бутылку и отпил глоток. Мистер Рембрандт тут же перестал усмехаться.

Луч солнца скользнул по краю стола и бесшумно упал на ковер. На бульваре зазвенел, переключаясь, светофор, прогрохотал мимо междугородний автобус, за стеной в конторе адвоката монотонно стучала машинка. Едва я успел набить трубку, как снова раздался телефонный звонок.

Звонил Налти. Рот его, казалось, был набит горячей картошкой.

– Ну, я вроде бы дал промашку, – сказал он, удостоверясь, что говорит со мной. – Упустил Мэллоя. Он наведывался к этой Флорианше.

Я так стиснул трубку, что едва не раздавил. Верхняя губа внезапно похолодела.

– Говорите дальше. Я думал, вы его выследили.

– Вышла ошибочка. Мэллой вообще там не появлялся. Нам позвонила с Пятьдесят четвертой Западной одна старушка, любительница подглядывать. К Флорианше приезжали двое. Первый поставил машину на противоположной стороне улицы и вел себя подозрительно. Тщательно оглядел дом, прежде чем войти. Пробыл там около часа. Рост шесть футов, темные волосы, среднего сложения. Вышел тихо.

– С запахом перегара, – добавил я.

– А, ясно. Значит, это был ты. Ну а второй – Лось. Тип в яркой одежде, громадный, как дом. Тоже приехал на машине, но старая дама с такого расстояния не разобрала номер. Говорит, что появился он через час после твоего ухода. Торопливо вошел и вышел минут через пять. Перед тем как сесть в машину, достал большой револьвер и прокрутил барабан. Потому, наверное, старая дама и позвонила. Правда, выстрелов в доме она не слышала.

– Ужасное, должно быть, разочарование, – сказал я.

– Ага. Шутка. Напомни в выходной, я посмеюсь. И старая дама тоже не прочь посмеяться. Ребята подъехали на патрульной машине, постучали, но никто не отозвался. Тогда они вошли, парадная дверь была не заперта. Трупов на полу не оказалось. В доме – ни души. Флорианша куда-то скрылась. Тогда они сунулись в соседний дом, побеседовали со старой дамой, та очень сокрушалась, что не видела, как ушла соседка. Патрульные доложили обстановку и поехали дальше. Через час, может, через полтора старая дама звонит и сообщает, что миссис Флориан снова дома. Я спрашиваю, какое это имеет значение, и она тут же вешает трубку.