Быстро поднявшись, я сказала Ярославу:

– Привет, надо поговорить.

– Соскучилась? – усмехнулся он, так что я поняла: он догадался о причине моего приезда.

– Не ерничай, дело серьезное.

Петренко, так же насмешливо поглядывая, отворил дверь, пропуская меня внутрь.

– Пойдем в кабинет, – заметил, когда мы оказались в фойе.

– Я неподходяще одета?

– К этому тут уже привыкли.

Мы свернули в коридор, а я, коря себя, спросила:

– Что за парочка была с тобой?

Он покосился с улыбкой.

– Во всем ищешь подвох? – я поморщилась, он продолжил. – К тебе они не имеют отношения. Убили одного моего знакомого, девушка его жена, а парень сын от первого брака.

– Приходили выяснять, не ты ли это сделал? – съехидничала я, не удержавшись.

– Что за скверная привычка вешать на меня всех собак? Приходили узнать о погибшем.

– А кто его убил?

– Пока не знаю. Но если тебе интересно мое мнение: кто-то из этих двоих. Я склоняюсь к парню. Девушку, конечно, жаль, учитывая, что она делит с ним постель.

– Ты серьезно? – я слушала, открыв рот. – Зачем сыну убивать отца?

– Деньги, – пожал плечами Петренко, открывая дверь и пропуская меня в кабинет, – но не будем об этом. Ужасно хочу послушать, что же привело тебя ко мне.

Я села на диван, Ярослав налил себе виски и уселся в кресло напротив, разглядывая меня.

– Ты знаком с журналисткой, с этой Иванченко, – вздохнув, сказала я, Петренко только бровь вздернул, чуть склонив голову.

– С чего ты взяла?

– Ты водишь дружбу с ее близким другом.

– И что? Во-первых, у нас с ним деловые отношения, а во-вторых, факт моего знакомства с ним вовсе не означает, что я общаюсь с журналисткой.

– Хорошо, но ведь после нашей встречи ты наверняка осведомился, что она за птица.

– Наверняка, – кивнул он со сладкой улыбкой, которая меня только взбесила.

– И что скажешь? Иванченко отправилась в наш город с благословения твоего делового партнера?

Петренко сделал глоток, разглядывая меня и размышляя. Отставив бокал на столик, закинул ногу на ногу и весело сказал:

– Ты очень предсказуема. Слышишь мое имя и сразу думаешь, что я затеял очередное злодейство. Тебе не приходило в голову, что для разнообразия я могу быть ни при чем?

– Не приходило, – усмехнулась я, и он следом за мной.

– Ладно, я расскажу свою точку зрения, ты мне не поверишь, и мы разойдемся, делая вид, что довольны друг другом.

– Как обычно.

Ярослав уставился слишком серьезно, я предпочитаю, чтобы он издевался и отпускал шуточки по сложившейся негласно традиции. Потому что когда он перестает быть насмешливым, взгляд его выдержать невозможно.

– Что? – поинтересовалась я.

– Да нет, ничего, – он наконец усмехнулся, и меня отпустило, – значит, так. О приезде сюда журналистки я ничего не знал, когда ты назвала фамилию, навел справки. Само собой, обратился с вопросом к ее близкому другу, как ты его назвала. Исподволь, чтобы не влезть, куда не просят. Судя по всему, интерес к нашему городу у журналистки возник извне, по крайней мере, Борисов был удивлен, узнав, что она собралась сюда. Попытался выведать, зачем, женщина отделалась размытыми фразами о том, что последняя предвыборная гонка заинтересовала ее как журналистку. Он попытался донести до ее сознания, что копаться в этом не стоит, и на то есть причины. Она вроде бы прониклась, однако заявила, что все равно поедет.

– Ни за что не поверю, что ее не смогли остановить, – скептически высказалась я.

– Если тебе интересно, смогли бы. Однако ее ажиотаж вызывал у Борисова и некоторых людей вопросы. Очевидно, что о связи своего благоверного с нашим городом она знать не могла, и тащил ее сюда какой-то интерес, который не прослеживался. Борисов припомнил, что последние пару месяцев женщина была постоянно в приподнятом настроении, и решил, что это неспроста.