– Слушай, ты, «козел надутый», жду тебя сегодня за школой после шестого урока, или лучше сразу повесься, чтобы не позориться!

– Между прочим, Олежка, у Максима за спиной три года в секции каратэ, – язвительно добавила Ковалева, которой и самой, видимо, не очень-то нравился Лагутин.

В ответ Олег, не удосужив их даже взглядом, презрительно процедил сквозь зубы:

– Не сегодня, а завтра… после шестого урока… жду тебя за школой, «каратист долбанный»!

Алексей, конечно, знал, что Лагутин занимался, одно время, в секции бокса, но не имел ни малейшего представления о северовском увлечении каратэ.

«Что же, завтра будет, видимо, неплохая «мясорубка» между ними», – механически подумал он, обратив, при этом, свое основное внимание непосредственно на то, с каким неподдельным интересом посмотрела на Олега Лена.

«Все-таки, этот самовлюбленный позер сумел произвести на нее впечатление, – недовольно мелькнуло у него в голове. – Господи, до чего же все бабы падки на дешевые «понты» подобных франтов… А если, вдруг, у этих позеров есть еще и приличный автомобиль «под пятой точкой», да большая пачка денег в их внутреннем кармане, то, порой, даже у неглупых, в принципе, баб «крыша» начисто съезжает – на раз».

Тем временем, все, наконец-то, разошлись по своим классам, и в школьных коридорах наступило долгожданное затишье.

Первым уроком в десятом «А» была математика.

Это занятие у старшеклассников-«ашников» всегда сопровождалось идеальной тишиной, так как педагог по этому предмету – Инна Павловна – была очень строгой учительницей, и все нарушения дисциплины жестко пресекались ею «на самом корню». Но преподавала она великолепно… по крайней мере, для тех, кто внимательно слушал и искренне хотел понять ее математические премудрости.

Вторым уроком у Родионова с его школьными товарищами был азербайджанский язык. Его вела замечательная женщина – Зульфия Аббасовна. Она давала всем ученикам возможность, в меру, пошептаться и также, в меру, наказывала слишком шумных из них, но, при этом, очень редко ставила кому-нибудь двойки. На ее уроках можно было все: дописать неоконченное домашнее задание к другому предмету, сыграть в «крестики-нулики», обменяться мнением с близсидящими, но… главное, при этом, было «не перегнуть палку», то есть – не наглеть и не создавать излишнего шума.

До нее азербайджанский язык в их классе вел Аликпер Аскерович. Это был старый и сильно глуховатый «склеротик», над которым издевались многие школьники. Алексею же всегда было жалко этого доброго старика, прошедшего войну и имевшего множество боевых наград, и он постоянно одергивал своих излишне ретивых одноклассников, любивших безнаказанно «хохмить» над этим преподавателем.

Помимо «стандартных» розыгрышей, типа выкладывания кнопок на его стуле, некоторые «хохмачи» придумывали и другие «приколы». Один раз, например, они мелом нарисовали на его стуле круги в виде мишени, и бедный старик целый урок ходил с этой «задней» мишенью на своих брюках.

Но любимыми розыгрышами данных «любителей острых ощущений» были: исчезновение классного журнала со стола преподавателя и звонок заранее принесенного будильника минут через двадцать после начала урока, благодаря которому занятие по азербайджанскому языку заканчивалось гораздо раньше установленного времени, поскольку глуховатый Аликпер Аскерович, не отличая раздающегося звука от традиционного, искренне полагал в этом случае, что все отведенные на его предмет сорок пять учебных минут уже прошли.

Третьим уроком у десятиклассников была физика. Здесь тоже испытывался «напряг», не меньший, чем на математике.