После, все разошлись по своим рабочим местам.

Я сидел допоздна. Стояла тихая весенняя ночь, за окном летали мотыльки, караульные проверяли посты, на стене монотонно тикали чуть поседевшие от пыли ходики. Под такую «музыку» я начал дремать, как вдруг стук в дверь прервал мой покой.

– Товарищ сержант, разрешите к вам? – тихо обратилась Анна.

Я, протирая глаза, недоумевая, ответил:

– В чем дело, сержант?

– Я проходила мимо, и случайно увидела, что у вас горит свет. Время уже позднее, а вы не спите. Я подумала вдруг, что случилось?

– Все в порядке Анна, идите к себе. Завтра тяжелый день.

«Явно не с благими намерениями зашла ко мне!» обратил внимание я. Вдруг, она заходит ко мне в комнату, закрыв дверь на засов, начинает расстегивать верхние пуговицы своей гимнастерки, и говорит:

– Знаешь Алёш, ты мне понравился еще при первой встрече. Я понимаю, что у тебя жена, любовь и всё такое, но она там,… в глубоком тылу…, а мы с тобой здесь, вдвоём. У меня никогда не было этого, а вдруг завтра нас убьют, и я так и не пойму, что такое быть с мужчиной наедине? Переступи через себя. Давай проведем этот вечер вместе? – обойдя сзади и обняв меня, размеренно говорила она, после чего продолжила, – Я многого не прошу. Просто сделай мне ребеночка. А то только Господь знает, что останется после меня на этой земле!

Моё сердце колотилось так сильно, что вот- вот, вырвется из груди.

Искушение было настолько велико, что я чуть было, не поддался соблазну, ведь я тоже никогда не оставался наедине с женщиной. Даже после свадьбы я не стал этого делать, чтобы на фронте меня грело желание, поскорее вернутся к любимой, и завести ребенка, от той самой, единственной и неповторимой.

Благо меня сдерживали эти мысли, и я, взяв её за руки, оттолкнул на кровать.

– Приведите себя в порядок, товарищ младший сержант медицинской службы! И будьте любезны покинуть помещение! – застегивая свой ремень на гимнастерке, приказал я.

Анна молча встала с кровати, взяла свои вещи, и, уходя, сказала:

– Зря ты так. Я быть может, расцвела, находясь с тобой рядом, а ты не можешь принести себя в жертву, ради счастья другой… дурак ты, Петровский!

Я сел за стол, закурил папиросу и начал размышлять над её словами.

«Возможно, где-то она и права. Родные меня уже давным-давно похоронили, Мария, скорее всего, уже вышла замуж за другого. И действительно, завтра, быть может, мы последний раз живем…» – подумал я, и, ударив кулаком по столу закричал: «Да нет. Бред, какой то. Она меня ждет! Она обещала! Я поклялся ей, что вернусь. Значит вернусь!» Затушив папиросу, о деревянную столешницу, лёг обратно спать, уткнувшись лицом к обшарпанной стене.

Наутро восемнадцатого числа, ко мне зашел полковник Андреев.

– Здравствуй Алексей, ну как, у тебя все готово? – спросил нервно он.

– Так точно, Андрей Борисович! Мои люди готовы. Когда начинаем? – спросил я.

– По сигналу – Красная ракета, мы двинемся к позициям противника. Вы за нами следом. Там будет, прямо скажем «мясорубка», поэтому на рожон, особо не лезь. Если нам удастся закрепиться на флангах у Вязьмы, то мы обеспечим продвижение 4-ой танковой армии и возьмем в окружение две пехотные дивизии противника, отсекая их от основных сил. И после чего будем держать позиции, до прихода войск. Вот такая вот задача, сержант! – доложил он, и вскоре удалился к войскам.

***

Весь наш полк выстроился на передовой. Мы закурили с Андреевым.

– Страшно? – спросил он меня.

– Есть не много… Сколько раз в бою бывал, а все равно как впервые… – ответил я.

– Минут через пять после нас, сразу выдвигаетесь. Ну, а там как Бог даст. По обстановке в общем, ясно? – бросая цигарку установил он.