Видя страдание молодой роженицы, Семен вспомнил свою жену. Он рассказал, как она при родах мучилась и не могла разродиться, повитухи тогда не было, ребенок шел ножками, так вот и похоронил и жену, и не родившегося ребенка.

– Василий, нельзя везти роженицу, это очень опасно! Я сам привезу повитуху сюда, отсюда не далеко, а там спрошу, где она проживает!

– Ах, Семен, сам Бог тебя направил сегодня сюда, только не задерживайся, измучилась девчонка!

– Я быстро! – на ходу крикнул он, запрыгнув в телегу, мотнул хлыстом, лошадь тронулась с места и через пару минут скрылась за зарослями.

Пасечник разжег печку, налил воды в большой котел, и поставил на плиту, – горячая вода нужна будет повитухе! – объяснил он.

Нюра сидела рядом с Марией и поглаживала ее живот.

– Как хорошо ты гладишь, Нюр, так кажется легче!

– Я согласна гладить тебя, подруга, сколько угодно, лишь бы ты не кричала!

– Чтобы я делала без тебя, Нюр? – прелестные губы ее затряслись, а из глаз скатились слезинки.

– Да ладно, подруга, ты лучше расскажи, где сейчас отец твоего ребенка, какой он?

– Нюрочка, если бы ты видела его, он такой! – глаза ее остановились в одной точке, будто она видит его и рассказывает. – Он высокий, стройный, лицо смуглое, нежное. Глаза темно-серые с поволокой, ресницы густые и пушистые, брови черные, строго очерченные губы. Военная форма ему очень идет, а еще ремень через плечо, ну, глаз не оторвать!

– Он, что офицер?

– Да, офицер, в чине капитана! Мы хотели пожениться с ним, когда он узнал, что я беременна, приходил к моей тетке, просил моей руки! Но она… выставила его за двери! А меня… на следующий день отправила к маме, даже попрощаться не дала и, адресами мы не обменялись! Я знаю, он приходил к ней, просил мой адрес, но она, чтобы ей пусто было! Вот так, мы потеряли друг друга.

Ой, Нюрочка, опять началось, если бы ты знала, как больно!

– Потерпи подруга, потерпи, cкоро мучения твои закончатся!

– Все равно, – продолжала Мария через боль, – я найду его, приеду к нему с дочкой или сыном, вот уж будет рад мой Ванечка!

– Я представляю, Мария, вашу встречу и рада за вас, только ты не сдавайся, ищи его, и обязательно встретишься с ним!

Внезапно залаяли собаки.

– Тррр. Вот и приехали, – послышался мужской голос.

– Мария, Бородиниху привезли, – сказала Нюрка и вскочила с топчана.

– Не уходи, я боюсь её, сейчас будет, матюгать, ты же знаешь, какая она матерщинница?

– Не уйду, Мария, не бойся! – и крепко сжала её руку.

Еще с крыльца, Бородиниха прогремела басистым, звучным голосом.

– Ну, где тут роженица? – она как приведение, мгновенно оказалась в доме и остановилась у топчана, на котором корчилась от боли Мария. На голове повитухи белый платок, завязанный узлом под тонкой морщинистой бородой, серая кофта обтягивала ее упитанную фигуру, напольная широкая юбка скрывала её обувь.

Изумленно посмотрев на роженицу, она широко раскрыла глаза. Прикусив тонкие губы, она несколько секунд молчала, затем с нескрываемым удивлением спросила: – Мария, ты что ли?

– Я, бабушка, – стыдливо ответила она, закрыв ладонями лицо.

– Не плачь, милая, с кем не бывает? Не бойся меня, все будет хорошо! – она оглянулась на мужчин.

– А вы, мужики, идите на улицу, нечего вам тут глазеть!

Мужчины виновато переглянулись и вышли, закрыв за собой дверь.

– Ну, вот порядок! – удовлетворенно сказала повитуха и повернулась к Марии, – ты не стесняйся меня, я перевидела на своем веку всяких и продольных, и поперечных, так что твоя красавица меня не удивит! Теперь слушай только меня, я буду тебе говорить, а ты исполнять, поняла?

– Да, бабушка, поняла, – смущенно ответила Мария.