Тогда аббат сказал, что у него была женщина лет сорока и что она сама написала этот адрес. Он показал молодому человеку книгу для записей. «Действительно, господин аббат, этот почерк кажется мне знакомым. Он так похож на почерк моей… но нет, это очень странно! Я живу один с отцом, он сейчас в ночной смене на фабрике. Тут какое-то недоразумение. Женщина, наверное, хотела написать «Рю Департ», но ошибочно написала «Декарт». Однако, господин аббат, зайдите на минутку! Вы замерзли, я сейчас приготовлю вам грог».

В маленькой, элегантно обставленной гостиной на диване лежали раскрытые книги. «Я тут слушал музыку», – сказал молодой человек, выключая радио. И продолжил: «Господин аббат, вот уже два года, как я хотел поговорить с вами, но все никак не мог набраться мужества зайти к вам». Смущенно улыбнувшись, он признался: «Я – блудный сын».

Сидя на диване, он рассказал священнику историю своей жизни. «Я ушел лишь тогда, когда примирил его с Богом, – пишет аббат и продолжает: – Затем я сразу пошел на Рю Департ. Но по дороге я все время думал о своем странном визите. Но мы, священники, привыкли к таким вещам. Часы на городских башнях пробили четверть второго ночи, как вдруг завыли сирены. Воздушная тревога! Я побежал изо всех сил, но на Рю Департ не было дома номер 37. Она кончалась номером 16».

На севере города начали падать первые бомбы. Аббат укрылся в ближайшем бомбоубежище. Вместе с множеством людей он провел там долгие и страшные три четверти часа. Когда он вышел, на крышах домов ярко играл отсвет пожара. На улицах завалы, дома полуразрушены, слышны крики отчаяния, в воздухе стояли дым и пыль! «Я направился к ближайшей станции «Скорой помощи». Туда, во двор одного дома, уже свезли несколько сотен раненых и убитых – в основном женщин и детей… Идя от одного к другому, я отпускал им грехи и совершал последнее помазанье. Вдруг я побледнел и прислонился к стене, чтобы не упасть. «Что с вами, господин аббат? Ваш родственник?» – спросил врач. «Нет, прихожанин».

Дело в том, что я нечаянно ткнулся носком ботинка в труп молодого человека, с которым познакомился на Рю Декарт, 37. Я ушел от него всего час назад. В надежде найти какие-то документы я взял его бумажник. Рабочая карточка была выписана на имя некоего Б. Н., 1921 года. А еще там было пожелтевшее от времени письмо с фотографиями. На одной из них была изображена женщина лет сорока. Я так и подпрыгнул. Без сомнения, это было фото женщины, попросившей меня в полночь прийти к молодому человеку. На обороте фотографии было написано: «Мама». На другой фотографии она лежала в гробу со сложенными на груди руками. Внизу – две даты: 1898–8 апреля 1939».

Почерк на пожелтевшем листке бумаги очень походил на почерк незнакомки, сделавшей запись в книге священника. «Думайте, что хотите, об этом случае, – пишет в заключение аббат. – Что до меня, то я не сомневаюсь: это была мать молодого человека, пришедшая из вечности».

Католический парапсихолог Бруно Грабински (Bruno Grabinski) удостоверился в том, что описанный случай основан на фактах. Он пишет: «Мне удалось узнать, что аббат Лабютт еще жив». Через друзей во Франции Грабински получил его заявление от 29 декабря 1947 года, в котором он заверял именем своего священного сана, что изложенные им события были правдой.

О похожем случае сообщала советская газета «Известия» в 1956 году. Во время приема пациентов в кабинет профессора, доктора медицинских наук Г. В. Зугарева вошла девушка в розовом платье и стала умолять его незамедлительно отправиться к ее больной матери. Но врач давно уже не посещал больных на дому и отказал девушке, сказав, чтобы ее мама сама пришла к нему на прием. Но девушка все настоятельнее просила доктора о помощи, назвала адрес и вышла из кабинета.