штабс-капитана в полинялом мундире) перевела в непродолжительное время всех кур и все яйца. Избы, почти совсем лежавшие на земле, развалились вовсе; мужики распьянствовались и стали большею частию числиться в бегах. Сам же настоящий владетель, который, впрочем, жил довольно мирно с своею опекою и пил вместе с нею пунш, приезжал очень редко в свою деревню и проживал недолго. он до сих пор ездит по всем ярмаркам в Малороссии; тщательно осведомляется о ценах на разные большие произведения, продающиеся оптом, как-то: муку, пеньку, мед и прочее, но покупает только небольшие безделушки, как-то: кремешки, гвоздь прочищать трубку и вообще все то, что не превышает всем оптом своим цены одного рубля».
Старый свет потух, старички умерли, избы повалились, пруд зарос, мужики пустились в бега, всё разворовали, благословенная земля истощилась, и всё это из-за одной кошки!
Так живёт русская земля: нет в ней ничего отдельного, всё одно.
А теперь ознакомимся с тем, как воспринимает эту повесть Н. В. Гоголя российское литературоведение.
Сначала В. Г. Белинский:
«Что такое почти каждая из его повестей? Смешная комедия, которая начинается глупостями, продолжается глупостями и оканчивается слезами и которая, наконец, называется жизнью. Возьмите его „Старосветских помещиков“: что в них? Две пародии на человечество в продолжение нескольких десятков лет пьют и едят, едят и пьют, а потом, как водится исстари, умирают. Вы видите всю пошлость, всю гадость этой жизни, животной, уродливой, карикатурной…»
То, что для писателя является самым дорогим и родным, светлый уголок русской земли, для критика – животен, гадок, уродлив, карикатурен и населяют его не люди, а пародии на людей, – вот уж действительно русский критик, который не выносит всего русского, хотя и очень хорошо его чувствует!
«Г-н Гоголь сравнивает ваше глубокое, человеческое чувство, вашу высокую пламенную страсть…» [Ни разу Гоголь не назвал страсть, то есть возмущение души, высокой] «…с чувством привычки жалкого получеловека и говорит, что его чувство привычки сильнее, глубже и продолжительнее вашей страсти, и вы стоите перед ним, потупя глаза и не зная, что отвечать, как ученик, не знающий урока, перед своим учителем!»
В чувствительности Белинскому не откажешь – очень точное описание занимаемого им места. На мой взгляд, он и есть нерадивый ученик, не знающий урока русской жизни.
«…комическое одушевление, всегда побеждаемое чувством глубокой грусти. В этом отношении русская поговорка: „начал во здравие, а свел за упокой“ – может быть девизом его повестей. В самом деле, какое чувство остается у вас…»
«Остается у меня» имеет в виду Белинский, пытаясь с помощью этого нехитрого суггестивного приема подменить чувства читателя на свои, почти как карточный шулер.
«…когда пересмотрите вы все эти картины жизни, пустой, ничтожной, во всей ее наготе, во всем ее чудовищном безобразии, когда досыта нахохочетесь, наругаетесь над нею?»
Досыта нахохотавшись, наругавшись над русским, В. Г. Белинский позволяет себе немного погрустить… тому, что русское ему ещё к тому же отвратительно.
«…но тем не менее это все-таки юмор, ибо не щадит ничтожества, не скрывает и не скрашивает его безобразия, ибо, пленяя изображением этого ничтожества, возбуждает к нему отвращение».
Белинский упорно снимает с себя ответственность за испытываемые им при чтении Гоголя переживания, вот и здесь он не говорит: «я испытываю отвращение к этим русским людям», а говорит: «юмор возбуждает отвращение».
Комментарии к этим комментариям здесь излишни: очень скоро белинские расплодятся в таком количестве, что хохот и ругань над русским станет делом обыкновенным, хорошим тоном.