– Дети совсем от рук отбились, – медленно произнёс Муха. – Всё бы телевизор смотрели да в «Марио» бы своего играли на денди. Вот что не говори, а раньше, когда мы п***ками были, было интереснее. Там и пионеры всякие были, и макулатура, и бабкам всяким помогали, и бутылки сдавали. На картошку ездили в колхоз. Некогда было прохлаждаться. А сейчас – всем по барабану, из школы пришли и за телевизор сразу упали. Заняться-то им нечем. Не мелочь же его учить по карманам тырить.

– Я-то пионером не был, – прошипел Серый. – Без этой вашей пионерии обходился, меня улица вырастила, и ничего, человеком стал. Вот и этих на улицу надо гнать.

– Мог и не говорить про своё детство, – Артур хмыкнул. – В курсе же я, что ты в те годы помидоры у колхозников тащил с теплиц да бельё у них воровал постиранное, с верёвок. У тебя же из-за ворованных панталон бабских первая ходка-то была?

Серый издал хрипящий звук, Артур хохотнул, и все снова засмеялись. Выпили по третьему разу, и тут Артур очень внимательно посмотрел на Чапая.

– Ну чё, Колька Чаплыгин, огрёб сегодня от пацанов с утречка? – спросил Артур, чуть наклонив голову и глядя исподлобья.

Взгляд не предвещал ничего хорошего, но остальные пока не напрягались, потихоньку говорили о своём.

– Артур, эти лохи совсем оборзели…

– Так тебя лохи побили? – ещё громче произнёс Артур. – А ты тогда кто после этого? А?

– Я с ними разберусь, надо только…

– Я тебе чё сказал? – угрожающе проговорил Артур, и сразу стало тихо. – За своими следить получше, а за той компашкой из пацанов, кто с Чечни приехал, мы сами с Мироном смотрим. И кто тебя просил к ним ехать и на счётчик ставить? А?

– Да я не знал, что это они! – начал оправдываться Чапай. – Говорил Рынде пробить, а он сказал, лохи какие-то…

– Так кто бугор-то, Рындя или ты?! – взревел Артур. – Ты на него не вали! Раз тебя бугром поставили, то и отвечать за косяки тоже ты будешь, а не Рындя! Или мне его бригадиром ставить? А?

Артур поднялся, грозно нависнув над столом.

– Я тебе чётко сказал, туда не лезть. Не понимаешь, значит, тебе же хуже. Значит, так, – он повернулся к Мирону. – Слава, раз дело так пошло, придётся ускоряться, а то если эти пацаны начнут дёргаться, придётся вопрос иначе закрывать, а нам они нужны.

– Ещё как.

– Десяток парней, кто знает, как калаш держать, пригодятся, потом и остальные к ним подтянутся, кто возвращается. Надо успевать, пока Кросс не просёк про это. Так что ты этим пацанам стрелу забей, но побазарь с ними без наездов. Ты вояка, они тоже – общий язык найдёте.

– Поговорим, – Мирон кивнул.

– То, что они на Чапая руку подняли – косяк, но его отработать можно, скажи им. И объясни популярно, что мы не беспредельщики, как о нас в городе говорят, и что разобраться хотим по справедливости. Скажи, что за драку на дискаче спрашивать не будем, там и чапаевские сами полезли, куда не просят. От рук же совсем отбились, некому за ними смотреть.

– Понял, – Мирон бросил ехидный взгляд на Чапая.

– Но этот вопрос закрыть надо. Вот чтобы его закрыть, как нам выгодно, пусть они тот рыночек у порта разгромят, который чехи держат, – Артур ненадолго задумался. – Пацанам и самим это в кайф будет, с чехами ещё раз подраться.

– Так и есть.

– Скажи, пусть не сдерживаются, а мы с тобой присмотримся к ним ещё, кого потом звать, кого нет. А ты, Чапай, – Артур показал в его сторону пальцем, – сидишь на жопе ровно. И раз ты не понимаешь, что я говорю, тогда объясню доступным тебе языком. Тот пятачок с киосками на Пятёрке отдаёшь Мирону, он теперь с него кормиться будет. И половина твоей доли с набережной тоже уйдёт Мирону. А к пацанам тем не лезь, больше предупреждать не буду.