– Я просто хочу черкнуть ему пару строк, – повторила Эйприл. – Сказать, что не желаю ему зла и что ему не стоит волноваться насчет моих ожиданий.

«Определенно, пиво, – подумал Адам. – Совершенно точно, нужно пропустить кофе и перейти прямо к пиву».

– Можете узнать для меня адрес? – спросила девушка.

– Вероятно. Я беру почасовую оплату – не больше и не меньше. И не отвечаю за результат. Единственное, что я гарантирую, – свое время.

Она кивнула и достала кошелек.

– Я готова заплатить двести долларов.

– Давайте сотню. Расценка – пятьдесят долларов в час. Если это займет больше двух часов, я вам сообщу.

Вообще-то, он брал сто долларов в час, но работа вряд ли потребует больше двадцати минут, а показная щедрость ему не повредит.

– Хорошо. – Эйприл отсчитала пять двадцатидолларовых купюр, положила на стол и подвинула к нему. – И еще кое-что… Вы ведь обязаны сохранять конфиденциальность, да? Как адвокат?

– Я не адвокат.

Похоже, она испугалась.

– Но и не болтун, – прибавил Адам. – У меня своя жизнь, у вас своя. Я буду молчать, если только полиция не войдет в эту дверь и не прикажет мне говорить.

– Этого не случится.

Она понятия не имела, как часто это случалось с клиентами Адама.

– Просто хочу быть уверена… это личное, понимаете, – сказала Эйприл. – Это личное дело.

– Я не публикую пресс-релизы.

– Конечно. Но вы ничего не скажете… э-э… своему брату? Не поймите меня неправильно, я очень уважаю тренера Остина, но… это личное.

– Мы с Кентом не слишком много общаемся, – сказал Адам. – Я просто найду вероятный адрес и сообщу вам. Остальное – ваше с отцом дело.

Она благодарно кивнула.

– Как с вами связаться?

Девушка продиктовала ему номер сотового телефона, который он записал в блокнот. Рядом написал имя Эйприл, затем вопросительно посмотрел на нее.

– Фамилия?

Она нахмурилась, и Адам понял, что ей не хочется этого делать. Если она по-прежнему носит фамилию отца, в чем он не сомневался, то боится, что Адам узнает, за что тот угодил в тюрьму.

– Харпер, – сказала она. – Но помните, что это…

– Личное. Да, мисс Харпер. Я понимаю. Мне каждый день приходится иметь с этим дело.

Девушка поблагодарила его и пожала руку. От нее пахло кокосом, и он подумал об этом и о ее загорелой коже и решил, что она только что из солярия. Октябрь на севере Огайо. Все хорошенькие девушки сражаются с холодом и темнотой. Пытаются перенести лето в зиму.

– Я буду на связи, – сказал он на прощание, дождался, пока заработает двигатель ее машины на парковке, запер кабинет и отправился за пивом.

Кент знал: все они это слышали и читали. Это их сезон, судьбоносный, и они слишком хороши, чтобы проиграть.

Его задача – заставить их забыть об этом.

На этой неделе это будет чуть труднее. В пятницу они играли с сильной, классной командой – и легко справились с соперником, 34:14, завершив первый безупречный сезон в истории школы. Они выиграли все статистические битвы, и хотя Кент не верил, что стоит уделять большое внимание статистике, но знал, что мальчики пристально следят за цифрами, и с готовностью использовал эту тенденцию против них. В течение четырех коротких дней до следующего матча, первой игры из серии плей-офф, обязательно будут собрания болельщиков, телевизионные камеры и футболки в честь беспроигрышного сезона.

Все это пугало его больше, чем любой противник. Самоуверенность смертельно опасна.

Поэтому, зная, что их уверенность будет трудно поколебать, понимая, что ребята мечтают о первой за двадцать два года победе в чемпионате штата – без единого поражения, он придумывал тренировки, которые выявят их слабость.