Энасс думал о том же. И опять злился. Он целую декаду переживал из-за наложенной им аскезы, дни считал до её окончания, а оказалось, Элю она не в тягость! И он собрался с булыжником этим до скончания века таскаться. Что за идиотизм?

«Ты слишком много ругаешься, – прозвучал в голове укоризненный голос Солнцеликого. – Где твоё смирение?»

Энасс даже остановился от неожиданности.

Солнцеликий… он всегда всё знает. Может, он сможет объяснить, что случилось в эту ночь с Элем, почему он принял этот странный обет?

А сейчас Солнцеликий прав. Он стал очень невыдержанным. По возвращении в Обитель придётся принять самую суровую из всех возможных аскезу, чтобы очистить свой дух и свои мысли от скверны, в которую его вверг своими выходками Эль. С этим…

Энасс мысленно одёрнул себя, не стал продолжать. И так нагрешил уже сверх меры.

– Вэссер, что случилось? – тихо спросил Эрист.

Энасс медленно повернулся, посмотрел на выжидательно глядящих на него парней. Окинул взглядом Эля, поменявшего сторону для булыжника – тот теперь болтался с левого бока. Впервые подумал, что, кроме боли от ударов, у Эля, наверное, ещё и спина уставала держать тяжесть в одном положении.

Может, ему себе такую же аскезу назначить? Побить себя как следует за невоздержанный язык и неумение правильно выбирать наказание?

Процедил сквозь зубы:

– Ничего.

Развернулся и пошёл дальше, установив себе за день пятьдесят раз прочитать покаянную молитву.

Сунул руку в глубокий карман, где лежали чётки, нащупал самую крупную бусину и начал мысленно повторять слова, которые уже очень давно не проговаривал.

А в полдень, когда они, помолившись и облившись ледяной водой из горного ручья, в последний раз обедали в Зачарованных горах, собираясь к вечеру выйти из безмагичной области, к ним прилетел посланник.

Увидев торопливо машущую крыльями невзрачную птичку, Энасс встревожено вскочил. Эль с Эристом тоже встали, следя за подлетающим вестником.

– Не к добру это, – сквозь зубы выдавил вэссер. – В Обители что-то случилось.

С трудом сдерживая волнение, снял с лапки капсулу с посланием, развернул тонкий, почти просвечивающий, листок, быстро пробежал глазами текст. Облегчённо выдохнул, словно услышав спокойный голос Солнцеликого, и зачитал повеление вслух.

«Энасс, я понимаю, ваша миссия очень важна, но случилось так, что мне понадобится ваше присутствие в Обители раньше обговорённого нами срока. Жду вас через полторы декады. Возвращайтесь».

Подписи не было, но этот почерк он узнал бы из тысячи.

С сожалением посмотрел на виднеющееся внизу Круглое озеро, возле которого заканчивалась Зачарованная зона. Нынче к вечеру они были бы возле него, а завтра подошли бы к первой из написанных в списке деревне. И Энасс за сегодняшним обедом уже мысленно начал повторять слова проповеди, которой собирался осчастливить селян.

Вздохнул: значит, не судьба. Не повезло крестьянам, не услышат они в этот раз Благое Слово.

Повернулся к ожидающим его приказа монахам:

– Собирайтесь. Возвращаемся.

Те кивнули и начали тушить костёр и укладывать вещи.

Обратный путь прошёл намного спокойнее. Эль всю дорогу был тих и задумчив. Шёл, погрузившись в свои мысли, машинально поглаживая булыжник. У моста остановился, мрачно посмотрел на канат, передёрнул плечами, видимо, вспомнив об испытанном страхе, и, опустив глаза, шагнул в сторону, пропуская вэссера. Но Энасс, наученный горьким опытом, предпочёл не спускать глаз с притягивающего неприятности адепта, поэтому качнул головой и приказал тому идти впереди.

Мост миновали без приключений. Обмелевшую реку тоже перешли спокойно. И через несколько дней дошли до той скалы, на которой начались все их неприятности. Снова взобрались на высокую площадку, развели костёр, и Энасс, криво усмехнувшись, сказал Элю: