Посмотрев на Фроську, спросил:

– Может быть и Вы, бабушка, с нами пойдёте? Что если он был не один?

– Мне, милый, бояться нечего. Я своё в Сибири отбоялась. А вам, может и надо идти. Ты сил поднакопил, сдюжишь. Только не дойти вам до наших. Далеко они отошли. Вы в лесах возле Старицы партизан пошукайте. Люди говорят, что появились они недалече от Болшево. – Она рассказала им, как нужно идти, дала мази для раненого, травки для питья и, перекрестив каждого, ушла.

В селе поднялся шум. Пропал полицейский. Его искали весь день, но не нашли. Никита, вбежав в домик матери, орал на неё страшным голосом, обвиняя в том, что та ходит в лес, нарушая все его запреты.

– Ты что, не понимаешь, что я запретил всем, всем ходить в лес!? Теперь немцы скажут, что это ты убила полицейского! Всё село тычет в меня пальцами, говоря, что тебе можно ходить в лес, а им нельзя!

– Да плевала я на твои распоряжение и всё село, – неожиданно сказала старуха. – Куда хочу, туда и хожу. И нечего меня твоими немцами пугать.

– Так ведь повесят, – как-то жалобно сказал Никита.

– А мне и жить не охота. В глаза людям смотреть срамно. Лучше бы ты в Сибири сгинул, чем такой позор смотреть.

– Ты, мать, давай говори, да не заговаривайся! А то я не посмотрю что ты моя маманя – накажу!

– Да ты меня уже и так наказал, дальше некуда. Вся в грязи, не отмыться.

Никита выругался и выскочил из домика.

– Кого увидите, идущего в лес или из лесу, стрелять, – зло сказал он стоящим у калитки полицаям.

– А как же мамаша? – спросил один из них.

– Ты что, не понял? – он смотрел на полицейского налившимися кровью глазами. – Стрелять всех!

И, не оглядываясь, пошёл по улице села.

Глава IV

Немцы редко наведывались в село. Тут хватало и полицаев. Они регулярно собирали с жителей села и окрестных деревень дань: еду, свиней, кур – отправляя всё это в районный центр, где располагалась немецкая воинская часть. Население прятало свою живность, но полицейские умело находили её, наказывая при этом хозяев. Их боялись, но ничего сделать не могли.

Весной сорок второго года и в их районе появились партизаны. Они нападали на колонны автомашин, перевозящих грузы в сторону Новгорода и Ленинграда, отбивали продовольственные обозы, взрывали железную дорогу. Было расстреляно несколько предателей – бургомистров сёл и деревень. Теперь уже полицейские боялись высунуть нос дальше населённого пункта. Но от этого, а может быть, чувствуя животный страх за свою жизнь, они всё ожесточённей обходились с местным населением. Теперь сбор продуктов питания сопровождали и немецкие солдаты, способные отбить нападение партизан. Несколько раз проводились и карательные операции против лесных людей, но, как правило, они заканчивались ничем. В итоге сжигали деревни и жителей, которых подозревали в связи с партизанами.

Летом в селе появилась необычная немецкая часть. Нет, это были немецкие солдаты с оружием, техникой, но они занимались какими-то изыскательскими работами. По берегу реки Рогатки, протекавшей близ села, в одном месте выходила гряда камней. Вот она-то и заинтересовала немецкую военно-строительную организацию «ТОДТ», располагавшуюся в Пскове. Им нужен был щебень, для отсыпки дорог. Молодой галантный офицерик, командовавший этой группой, говорил по-русски и очень любил рассуждать о великой немецкой нации, её миссии в этом мире. Он читал наизусть стихи немецких поэтов. Знал русских поэтов – Пушкина, Лермонтова и даже Тютчева.

Расположились они в бургомистрате. Сопровождали и охраняли эту группу около тридцати солдат полевой жандармерии.

Однажды ночью в село ворвались партизаны. Завязался бой. Немцы и полицейские отстреливались ожесточённо, но после того, как граната взорвала дом бургомистра, они стали быстро отходить к большаку. А партизаны, разгромив немецкий гарнизон и взорвав всю оставленную ими технику, под утро отошли в лес.