Справившись с первым приступом хохота, Франческа крикнула ему в след:

– Да, и не забудь про завтрашние скачки, – и снова засмеявшись, добавила, – встретимся утром.

– Рано утром, – прорычал уходивший, открывая дверь. – Очень рано утром.

Гость хлопнул дверью так, что казалось, потолок упадет на голову. Проходя по спальне девушки, Алек бубнил себе под нос:

– Как же она меня раздражает! С удовольствием задушил бы ее собственными руками, – и его руки в воздухе сомкнулись на воображаемой шее. – Нужно было оставить ее в горах и подождать немного, пока она не умрет от холода.

Хотя, говоря это, отлично понимал, что никогда бы так ни с кем не поступил, даже с ней, особенно с ней.

– Да она просто ненормальная!

Остановившись у двери в коридор, мокрый незадачливый спасатель широко распахнул ее, а затем захлопнул с таким же грохотом, что и первую. Проходя по коридору в направлении своей комнаты, он все еще продолжал проклинать шутницу.

– Чокнутая, только ей одной такое могло прийти в голову, – подходя к своей комнате, мужчина начал понемногу успокаиваться. – Но она об этом еще пожалеет, клянусь, это не сойдет ей с рук.

Постепенно в его голове начал складываться план, как заставить ее пожалеть о своей выходке. Входя к себе в комнату, охотник улыбнулся своим мыслям, но все же и в третий раз хлопнул уже своей дверью.

Поскольку Франческа уже вымылась, то не было никакого смысла дальше сидеть в ванне. Девушка вылезла из воды и завернулась в отрез белой материи, приготовленный для обтирания.

Если бы Алек хотел оставить для кого-то легко различимый след, то не смог бы придумать ничего лучше. На протяжении всего его пути из ванной в спальню тянулась мокрая дорожка. Франческа, улыбаясь, направилась вдоль этой дорожки, которая далее пересекала ее спальню и исчезала за дверью в коридор. Осторожно приоткрыв резную дверь, шутница выглянула в коридор, и там столкнулась с Беатрис.

Беатрис поднималась к себе, когда на лестнице услышала страшный грохот и сразу заспешила наверх. Появившись из-за угла, она застала подругу, выглядывающую из-за двери своей комнаты в коридор.

– Что это был за грохот? – сразу спросила подошедшая.

– Его происхождение Алек сможет объяснить лучше меня, – закивала Франческа, широко улыбаясь.

Спрашивающая уже давно заметила, что, когда кто-то из этих двоих говорил что-либо о другом с широкой улыбкой, значит, ничего хорошего ждать не приходилось. И девушка испытующе посмотрела на подругу.

– Что? – недоуменно спросила собеседница.

Беатрис снова удивилась, обнаружив, что оба, Франческа и ее брат, совершенно одинаково реагируют на ее взгляд, и теперь она была уверена, что оправдываться и отказываться от всего они тоже будут одинаково. «Два взрослых человека, уж постарше меня, – устало подумала девушка, – а ведут себя порой как дети. Как такое вообще возможно?» И спросила:

– Вы опять из-за чего-то повздорили?

– Нет, ничего такого не было, – отвела Франческа, изображая саму невинность.

Как Беатрис и думала, от подруги она ничего не узнает. Тут спрашивающая заметила мокрую дорожку посреди коридора, и, сопоставив ее с внешним видом стоявшей в дверях, произнесла:

– Франческа, тебе не кажется, что не стоит настолько злоупотреблять гостеприимством и мочить ковры?

– Что? – не поняла собеседница, но потом, проследив взгляд Беатрис, сказала. – Ах, это? Это не я, это Алек.

– Алек?! – тут же последовал удивленный возглас.

Внимательно посмотрев на эти мокрые следы, девушка увидела, что они выходят из спальни Франчески. Растерявшись еще больше, уточнила:

– Он что, принимал у тебя ванну?