– Это… очень странная тактика, – признался Белкин, глядя на меня с подозрением. – Но мне кажется, что она может сработать.

– Только на первой волне, – предупредила я, точно зная, что все мои травки не выстоят против полчищ тварей. По крайней мере сейчас я точно не могу напитать те же лианы так, чтобы они затянули весь периметр вокруг разлома. – Вторая сметёт мои травки и не заметит. Да и нас сметёт…

– Вы много знаете о разломах и тварях, – герой Империи прищурился и склонил голову к плечу.

– Молодёжи свойственно интересоваться опасными вещами, – я улыбнулась, повторив позу Белкина и прищурила глаза точно так же. – Кто-то изучает боевую алхимию или артефакторику. Я изучаю разломы и тварей. Безопасно и весьма познавательно, – резко замолчав, я развернулась к разлому. – Десятиминутная готовность.

Всё завертелось с нарастающей скоростью. Я чувствовала напряжение со стороны нашей «армии». Старшеклассники с перекошенными лицами занимали позиции, доставали стрелы и разминали запястья. Кажется, сейчас я увижу настоящую боевую магию в действии – не на тренировочных полигонах, а в бою.

Интересно, как быстро мои одноклассники могут кастовать боевые фигуры? Каким особым приёмам их обучили? Каждый древний род владел уникальными умениями и заклинаниями, недоступными другим. И за такие знания когда-то велись войны.

Войтовы, к примеру, имеют способность маскировки на местности. Это не обычная стихийная трансформация, как у шаманов из моего мира. Я читала про деда Ярины, который мастерски воссоздавал ландшафт, а сам переходил в другое место через подземные тоннели.

Все эти мысли пронеслись в моей голове за доли мгновения, пока я прикидывала, какого уровня импульса будет достаточно для моих зелёных питомцев. Напитаю слабо – они не удержат крупных тварей. Перекормлю – и они вспыхнут разом, лишив нас дополнительных минут.

– Он открывается! – взвизгнул кто-то за моей спиной.

– Тишина! Приготовиться к бою!

Я повернулась направо и встретила нахмуренный взгляд Алексея Наумова. Да, снова мы плечом к плечу сражаемся против тварей. Налево поворачиваться я не хотела – боялась встретиться взглядом с Тарасом Чебуковым. Его широкая безумная улыбка вызывала слишком много воспоминаний. Именно из-за этого оскала я ненавидела зеркала больше всего. Каждый бой я встречала именно так – с предвкушением и лихорадочным ожиданием.

Я – дитя войны. Дитя погибшего мира, что сражалось до последнего вздоха. Сотни сражений, тысячи битв, реки крови и покорёженные энергетические каналы – вот что было моей жизнью. Вот что было основой всего.

Но в этом мире никто не мог пройти теми же путями и постичь то, что считается невозможным.

Откуда в этом мальчишке столько ярости и жажды? Где он успел хлебнуть свежей крови, чтобы с таким же оскалом нетерпеливо ожидать битвы? Неужели Света и Аня сказали правду, и этот парень – сумасшедший садист? Тогда кто я? Кто я такая, если давно переплюнула в убийствах каждого из присутствующих сейчас на полигоне?

Не выдержав, я всё же повернулась к Тарасу. Встретилась с ясным взглядом пронзительно-голубых глаз и выдохнула. Он не безумен. Нет, он совершенно нормальный парень семнадцати лет.

Просто он – воин. Чебуков из той категории мужчин, которые не бегут от битв, а наслаждаются ими. Воин, ищущий боя. Таких я тоже встречала – яркая жизнь, блестящая карьера и славная смерть в расцвете сил.

Молний искрили, прошивали землю вокруг разлома, который опустился ниже и засветился чуть ярче. Эти разрывы в пространстве обычно выглядели похоже – будто кто-то разрезал острым ножом простыню и оставил дыру, через которую хлынут существа из другого мира.