Показалась первая ловушка, и Воун проверил ее. Потом бросил назад в воду, не достав из нее ни одного омара. Со второй проделал то же самое, и с третьей. Задержался только у последней.

– Вот это да! – воскликнул Воун. – Ты только глянь на эту кроху!

Омар едва уместился в ловушку. Воун вытащил его и осмотрелся, проверяя, нет ли кого поблизости. Потряс омаром, которого Минди тут же попыталась цапнуть за хвост. Весила добыча, наверное, больше двадцати фунтов, а клешни у нее были вдвое крупнее ладони Энни.

– Боже мой, если она нас обоих не проглотит, обо мне в «Кроникл» напишут! – радовался Воун.

– Красавица, – сказала Энни. Омар явно не разделял ликования Воуна. – Как думаешь, сколько ей?

– Лет сорок, если не пятьдесят. Представь только, она все эти годы умудрялась прятаться от нас! Держи-ка. Она сильная. Того и гляди остальных в баке порвет.

Энни ухватила омара под клешни. Это было создание, за которое щедро заплатят; нелегальный улов, который станет основным блюдом, а остатки отправятся на помойку. Так нечестно. После стольких лет выживания.

Энни швырнула омара за борт.

– Да бля! – вскрикнул Воун, схватив рукой пустоту. Ударил ногой в борт и резко обернулся. Того и гляди прыгнет следом. – Бля! Господи! Ах ты ж, сраная… надо же было так облажаться!

Энни глянула в сторону острова на горизонте. Она не знала, на что Воун способен, знала только, что он зол. Вспомнила, как Лидия уверяла его, мол, Энни достойна шанса.

– Прости, – только и выдавила она.

– Вот и нанимай после этого равнинника, – бурчал Воун. – В следующий раз дважды подумаю. Полсотни баксов. Столько стоил этот омар и во столько мне обойдется твой фортель.

– Омар был слишком большой, – напомнила Энни. «И вообще, краденый», – чуть не добавила она.

– А еще это была самка. Помеченная. Ты не заметила? Потерпела бы ты минуту, и я бы все равно ее отпустил. Поймавший самого крупного омара каждый год получает приз из пруда и премию в полсотни баксов, но мне нужно было с ней сфоткаться. На слово никто не поверит. Вычту из твоей зарплаты.

Пятьдесят долларов. О, как же Энни нуждалась в этих деньгах. Откуда Воуну знать, что у нее остались последние пять баксов, что она в отчаянии, какого не знала всю свою нелегкую жизнь? Но, должно быть, заметил это по ее истрепанной одежде и пожелтевшим ногтям. Понял, что может вертеть Энни, как ему заблагорассудится, потому что она не даст сдачи. Энни сделала глубокий вдох, стараясь сохранить крохи достоинства и не опуститься до мольбы.

Воун ударил кулаком воздух:

– Отлично день закончился.

– Омар был не твой, – тихо проговорила Энни.

– Ну-ка повтори.

– У тебя не было на нее прав. Эти полсотни принадлежат другому.

Воун развернул лодку и прибавил ходу, направив ее к острову. Волны к тому времени сделались выше, погода сменилась, но Воун вел судно так легко, будто видал шторма и похуже. Он целиком сосредоточился на деле, обращаясь с Энни как с наемной работницей, которой она и была. И если до этого она еще надеялась, что Воун снова позовет ее в море, то теперь точно лишила себя всякого шанса.

В правый борт ударила волна, сбивая их с курса и заливая палубу.

– Вот черт, – выругался Воун, борясь со штурвалом. – Собаку держи! Надо было еще час назад возвращаться.

Схватив Минди за ошейник, Энни принялась закреплять на палубе все, что не было закреплено, и радовалась, что можно отвлечься. Когда они огибали остров Боумана, идя к бухте, воды чуть успокоились. Воун еще больше сбавил ход и вошел в канал. Впереди мелькнули синие огни единственного на всем острове полицейского джипа, и на мгновение Энни решила, что это их ищут. Она успела подумать, каково это, когда тебя теряют, хотя на самом деле ей вообще не хотелось возвращаться из моря. Там она временами забывала обо всем, что за бортом, обо всем, кроме двух людей, работающих в тандеме. И теперь она мечтала оказаться подальше от того, что означают эти синие огни на берегу.