…Знание всех своих родословных и их специальное изучение издавна характерно для народов из Центральной Азии.

При этом весьма любопытно, что многие из них называли своим родоначальником того или иного зверя.

Так, тибетцы считали своими предками самца обезьяны и самку ракшаса (лесного духа), монголы – серого волка и лань, племена тэлэ – волка и хуннского шаньюя, а тюрки – хуннского царевича и волчицу…

Выполняя волю царя зверей, серая волчица соединилась с юношей…

С трудом таскала серая самка раздувшееся брюхо, когда охотники выследили пещеру, пришли в то время, когда она охотилась. Волчица вернулась и не нашла юноши. Пугающий, леденящий душу вой вырвался из ее пасти. Она заметалась в поисках, но никого не нашла.

Только кольцо, кинутое, видно, в самый последний момент, лежало под камнем. А самого юношу охотники утащили в свое селение. Люди опознали исчезнувшего мальчика и убили его…

Уйдя высоко в горы, волчица нашла для себя новое логово. Там она вскоре и родила десятерых мальчиков, выкормила, выходила, поставила их на ноги, отвела в глухое селение за много-много дневных переходов, туда, где никто и ничего не ведал про трагедию великого народа…

Проснулся рано утром старый чабан, вышел он за околицу, протянул руку свою к свету и заморгал, изумленный увиденным.

В траве копошились маленькие детки, все мужского роду, крепкие, красивые. Ни слова не говорят, рычат и по-волчьи вытягивают они шеи.

– Диво дивное! – молвил чабан. – Чудо невиданное…

Позвал старик соседа, вместе стали решать, что им делать с этакой свалившейся с неба оравой ребятишек. Позвали соседку-другую.

– Раздадим детишек по дворам, кому и сколько достанется. Вот и вся проблема… – вместе придумали и порешили люди.

Прошли годы. Выросли дети волчицы. Один брат другого краше. Высокие, стройные. На груди у одного поблескивало золотое колечко на шелковом шнурке. За ним и признавали все братья старшинство.

Знали ли дети, догадывались ли о том, что все они по кругу родные братья? Может быть, и догадывались, может, просто не думали об этом.

Зато все остальные жители звали их волчатами, припоминая, должно быть, что в первое время они вели себя, как настоящие зверята.

Пришло время, и юноши переженились. Девушки за ними стайками бегали. Приходили посмотреть на них и молодки из соседних аулов.

Выбрали они самых красивых и умных дев. Пошли у них дети. А от этих детей пошли другие дети. Много их стало. Жили они все дружно. Один из внуков волчицы по имени Ашин стал во главе их нового рода…

– Тот самый, о котором ты говорил? – встрепенулся княжич Глеб, встряхивая с себя опустившееся на него очарование красивой легенды.

…Неумолимая и неподкупная история свидетельствовала, что среди племен, побежденных тобасцами при покорении ими северного Китая, находились «пятьсот семейств Ашина».

Нет никаких сомнений в том, что «пятьсот семейств» возникли в результате смешения самых разных родов, обитавших в западной части Шэньси, отвоеванной в IV веке у китайцев хуннами и сяньбинцами.

Когда в 439 году тобасцы победили хуннов и присоединили Хэси к империи Вэй, Ашина с этими пятьюстами семействами бежал к жужаням и, поселившись по южной стороне Алтайских гор, добывал железо для злобных жужаней…

– Он самый, путник. С него и пошла наша тюркская династия и весь наш великий род! – подняв указательный палец вверх, закончил старик.

И во всем его облике сквозила гордость за своих великих предков, за их происхождение чуть ли не от самих Богов…

Предвосхищая могущие последовать вопросы, дервиш добавил:

– Дошедшие до наших времен исторические документы повествуют о происхождении не всего народа древних тюрок, а только их правящего клана. Ничего достоверного в данной версии происхождения древних тюрков нет. Видать, тот Ашина был вождем небольшой дружины-орды, состоявшей из отчаянных удальцов, по какой-то причине не ужившихся в многочисленных княжествах хуннов и сяньби…