Несчастные горожане сами в отчаянии палили свои посады, бросали все свое имущество и запирались в укрепленном местечке.

Злорадно усмехаясь, Махмед-бек объезжал крепостные стены. Столь нерадивого воеводу он и сам бы повесил за ноги в назидание другим.

Рвы обмелели. Валы во многих местах осели, осыпались. Бревна в покосившихся частоколах и башнях погнили.

Долго обветшалое укрепление настоящей осады не выдержит. А вот в проведении таковых он, Махмед-бек, большой мастер.

– Берегись! – выкрикнул начальник охраны.

Толкущиеся на стенах защитники города выпустили в их сторону с десяток стрел. Но все они не долетели, уткнулись в землю шагах в двадцати впереди от копыт гнедого жеребца военачальника.

Бек махнул рукой, и его личная охранная полусотня выхватила свои мощные луки с роговыми накладками и произвела залп-другой.

– Ох! – один русич на городской стене громко охнул и схватился за раненое плечо, очумело глядел на свою поврежденную руку.

Стоявший рядом воин опустился, уже ничего не произнося и глядя в небо пустыми и безжизненными зрачками.

– Вперед! – скомандовал бек.

Опытный полководец определил для себя все направления, откуда они утром начнут штурм. Продолжал дальнейший объезд крепостных укреплений бек больше по одной лишь инерции.

– Тиу! – тоненько просвистела невесть откуда взявшаяся одиночная стрела и воткнулась в тучную шею бека, в то самое место, где тело не защищали толстые кожаные доспехи с металлическими пластинами.

– У, шайтан! – сипло захрипев, Махмед-бек покачнулся, но в седле удержался. – Уходим, уходим!

Телохранители стремглав повезли его в ставку, где имчи вытащил обломок стрелы, осмотрел рану и, еще боясь сам поверить в свою удачу, сообщил, что рана неопасная и при хорошем уходе быстро заживет.

– Все остается в силе! – распорядился бек.

Намеченного на следующее утро общего штурма города решили не отменять. Руководство всем войском, его подготовку к предстоящему решительному приступу на время взял на себя опытный военачальник Салим-бек, первый заместитель Махмед-бека.

– Утром штурм! – подтвердил бек, определенный самим эмиром, на всякий непредвиденный случай, чтобы, не приведи Аллах, среди вождей булгар не вспыхнули распри из-за власти над войском.

Назначенные люди споро вязали в едино длинные и короткие жерди, готовили штурмовые лестницы. В дубраве, что раскинулась неподалеку от их лагеря, выбрали могучее дерево, срубили исполина.

Там же, прямо на месте, один его конец заточили и надели на него привезенный ими с собой огромный железный наконечник. Подкатили телегу-лафет с большими, аршинными, колесами.

С трудом изготовленный таран и исключительно при помощи одной хитрости установили на свое место и хорошо закрепили.

Наступил брезжащий рассвет, и осажденные с ужасом и пониманием всей безнадежности и всей тщетности всех своих надежд на счастливое избавление от свалившейся на их бедные головы смертельной напасти наблюдали за тем, как с трех сторон к стенам их города организованно подступают густые отряды булгар. Напротив главных ворот города хорошо просматривался таран, установленный на передвижной лафет.

Одним из осаждающих город отрядов командовал Ахмед-бий. Вои, размеренно ступая, неспешно приблизились на расстояние всего одного выстрела. Взмах рукой, и конные сотни стали осыпать стены жалящими стрелами. А под их прикрытием пешие воины с длинными лестницами в руках, с туго перевязанными охапками валежника и хвороста частыми-частыми шагами двинулись вперед, перешли на торопливый бег…

– Поспешай! Поспешай! – подгоняли десятники-унбаши.

Первая цепь булгар закинула неглубокий и осыпавшийся ров, и его легко преодолели воины, которые тащили на себе тяжелые лестницы.