– Насколько мне известно, Огюст Лепаж тщательно и подробно выписывал все детали на своих пасторалях при этом делая мазки слева направо, потому что был левшой, – начала, немного волнуясь, Симонова.

Все резко повернулись к ней.

– На этом полотне именно так они и расположены, – продолжила журналистка и в упор посмотрела на седовласую даму, – вы уверены в том, что картина – не подлинная?

Московская гостья ещё раз бросила взгляд на «Юную пастушку» и, повернувшись к неробкой журналистке, улыбнулась.

– Приятно, когда представители средств массовой информации разбираются в искусстве, – ее голос неожиданно стал необыкновенно мягким.

Антон Эдуардович одобрительно кашлянул.

– И мне бы очень хотелось, чтобы этот шедевр не оказался фальшивкой! – Светлана Юрьевна кивнула Тельманову и продолжила, глядя прямо в объектив камеры. – Дело в том, что, инспектируя региональные музеи изобразительного искусства по всей России, мы уже сталкивались с подобными случаями. К сожалению, предприимчивые люди изымали наиболее ценные картины, подменяя их на копии, – она вздохнула, – в лихие девяностые даже некоторые руководители, нечистые на руку, пользовались своим положением и вступали в соглашения с криминалом. Надеюсь, что в вашем городе, – она нарочито выделила слово «вашем», – дело обстоит не так. Если полотно «Юная пастушка» окажется лишь копией, то я уверена, что от руководства музея незамедлительно поступит заявление о краже и подмене в милицию. И будем надеяться, что подлинник вернут на своё законное место.

– Непременно, – раздался растерянный голос директора галереи.

– А я в свою очередь, – начал строго Тельманов после небольшой паузы и замолчал.

Он дождался, когда журналисты поменяют дислокацию и протянут микрофоны к его лицу, и только потом продолжил:

– Возьму под свой личный контроль этот вопиющий инцидент с подменой, потому что, – он посмотрел на начальственную московскую гостью своим бархатным взглядом, – в профессионализме Светланы Юрьевны я ни на секунду не сомневаюсь.

– А что конкретно вы предпримите в первую очередь? – смело спросила корреспондентка газеты.

– Ну, – Антон Эдуардович изобразил раздумье на своем породистом лице, – сначала, конечно, проведем тщательную экспертизу картины. Как говорится, все сделаем по букве закона. Рад сообщить вам, дорогие коллеги, что у нас есть специалисты, которые скрупулезно выполнят этот процесс. А я со всей ответственностью заявляю…

«Понесло мужика в сторону, – с усмешкой подумала Юля, – много пафоса и ничего конкретного. Научились в советское время по бумажкам речи читать, а теперь надо шевелить мозгами и быстро уметь принимать решения!»

– А когда в последний раз у вас проводилась экспертиза картин? – прервала его представитель министерства.

– Мы сейчас выясним, – он повернулся к директрисе, – Екатерина Дмитриевна, у вас есть данные?

– Да, конечно, – тут же ответила та, – в апреле девяносто пятого года.

– Значит, восемь с половиной лет назад! – Светлана Юрьевна покачала головой. – Период достаточно большой. Сотрудников, по-видимому, за это время поменялось не мало в вашей галерее, – в раздумье закончила она.

– Кадровой текучки у нас нет, – достойно ответила Екатерина Дмитриевна, – возможно, два или три человека уволились за это время.

Возвратившись на телестудию, Юля сразу отправилась к главному редактору.

– Карина Давидовна, что будем делать? Давать скандальный сюжет в новости или подождем до выяснения подлинности пасторали? – спросила она после того, как коротко изложила ход последних событий в картинной галерее.

– Пиши быстро текст! Представляешь, какой рейтинг будет у нашего канала? Ведь мы – единственные, кто обладает эксклюзивными интервью и информацией! Да, это будет бомба!