– Александр Иванович, у вас все в порядке? – за дверью раздался взволнованный голос следователя.

– Все хорошо, Полина Максимовна, – крикнул Саша и стал поднимать с пола, кричащего от боли Соловицкого.

Наркоман вновь оказался на стуле, держась за левый бок, из его глаз катились слезы. Но Туманова это не трогало. Его глаза потемнели от злобы, все тело напряглось, он хотел спустить всю свою злобу на этом парне. Александр поднял правую ногу и ударил задержанного в пах, тот согнулся пополам и стал задыхаться. Саша дышал через рот, между бровями залегла складка, руки были сжаты в кулаки, по спине тек пот, а в теле он чувствовал огромный приток энергии и злобы, которая еще больше распаляла его.

– Я все скажу, – хватая воздух, прошептал Соловицкий.

– Конечно, скажешь. Как только мы закончим – ты сразу все расскажешь и подпишешь, – зло проговорил Туманов, закатывая рукава рубашки.

Полина Максимовна и Евгений Александрович услышали очередной крик за дверью. На следователе не было лица. Очередной удар и еще один крик. Давыдов попытался утешить коллегу:

– Полина, тебя это не касается.

Королева подняла глаза на опера:

– Скажут, что мы из него показания выбивали.

– Так и есть, – выдохнул Евгений.

– Что делать, Жень?

– Он решит, – опер кивнул головой на дверь и раздраженно добавил, – как всегда.

Внезапно дверь распахнулась, показался взбудораженный и тяжело дышавший Туманов. Следователь и опер одновременно взглянули на него.

– Не умеете с населением работать, – задыхаясь, проговорил начальник УГРО. – Полина Максимовна, задержанный во всем признался. Пусть подписывает показания и в камеру его. Евгений Александрович, побудь рядом.

Давыдов посмотрел через плечо начальника в кабинет и увидел Соловицкого, который сидел на стуле, свесив голову вниз. Нос был разбит, из него текла кровь. Задержанный тяжело дышал и казалось, был без сознания.

– Ему же скорая нужна, – воскликнул опер.

– Обойдется! – бросил Туманов и бодро пошел в свой кабинет.

Наше время.

Саша пришел в себя примерно через минуту, но ему показалось, что он провел в отключке несколько часов. Голова раскалывалась. Казалось, что она как мозаика рассыплется на части, стоит только сделать резкое движение.

Туманов аккуратно поднялся и откинулся на спинку сидения. Одежда была мокрой, и Саша посильнее включил печку. Волосы тоже были влажными. Подобной боли Туманов не испытывал никогда. Силы в очередной раз покинули тело, не было апатии, а лишь всепоглощающая усталость. Единственным желанием было лечь и уснуть, но нужно было как-то добраться до дома. Саша хотел было поехать, но руки дрожали и не слушались, а глаза закрывались сами собой. Звонить Роме, а тем более Ане он не хотел. Хватит того, что они уже видели.

Саша выключил печку и немного приоткрыл окно. Холодный северный ветер ворвался в салон машины и немного привел в чувство мужчину. Саша потер глаза руками и тут вспомнил, что видел какие-то образы и картинки, когда был без сознания. Словно посмотрел сон.

«Разве можно увидеть сон находясь без сознания?» – задался вопросом Туманов.

Он помнил, что что-то видел, но не мог уловить что именно, а уж тем более собрать в единый пазл увиденное. В голове что-то мелькало, но Саша не понимал, что это было.

Туманов оглядел пустынный двор. Несмотря на солнышко, на улице все еще было холодно, и люди не спешили на прогулку.

Внезапная мысль поразила Санька.

– Варя? – вслух удивился мужчина, который вспомнил, что, находясь без сознания, видел именно ее.

Он не мог вспомнить детали, но то, что он увидел свою любовницу, Саша вспомнил точно. Постепенно появились ощущения, которые мужчина испытал в бессознательном состоянии, и они ему не понравились. Страх, злоба, бессилие и дикая ненависть. И все это было сопряжено с личностью Вари.