Хотя Юджи сам отказывался заниматься духовным бизнесом, он призывал некоторых идти по этой дороге, если видел, что у них есть к тому талант, и верил в него, как это было в случае с Бабой. Других он отговаривал от духовной практики, понимая, что для них это будет напрасной тратой их талантов. Похоже, для него не было разницы между духовным и каким-либо другим бизнесом: и то и другое давало средства к существованию, а поскольку его не интересовал ни один из бизнесов, то и мнения с точки зрения морали у него ни по одному из них не было.

Бхаскаррао был высоким худым индийцем, носившим белые одежды и шерстяную шапочку, натянутую на самые глаза в целях защиты от солнца. Он закидывал голову назад и смотрел на мир через кончик носа взглядом рассеянного профессора. Будучи немного моложе Юджи, он провел годы своей юности рядом с Раманой Махарши. Кажется, они были давнишними приятелями. Юджи обычно звал его сесть рядом с собой на диван и просил почитать по руке. Бхаскаррао, речь которого представляла собой самое неразборчивое бормотание, которое мне когда-либо приходилось слышать, с шумом поднимался и, похихикивая, что-то радостно бубня, с видом притворного непонимания подходил к нему. Когда он аккуратно и нежно брал руку Юджи, единственное, что я смог разобрать, было: «Я не могу ничего сказать о руке, подобной этой, Юджи! Она содержит в себе все, это произведение небесной красоты. Ты слишком необычен». «Ах-ха-ха-ха, – слегка протестуя, отвечал Юджи, – не пытайся умничать».

Конец ознакомительного фрагмента.