Липкая от крови рукоять легла в мою ладонь. Я бросил взгляд на палубу: зомби толклись у фок-мачты, бестолково пихались, протянув ко мне руки со скрюченными пальцами.

Я сиганул за их спины, молясь, чтобы не потерять сознание от страха, и всадил топор в складчатый затылок Каруха. Дернул к себе, удерживая рукоять обеими руками. Зомби упал, топор со скрежетом высвободился. Пока я обрабатывал евнуха, матрос и Энцо успели зайти с боков, протягивая загребущие костлявые руки. Из распахнутых ртов, из стеклянных глаз в меня били потоки мертвенно-зеленого света.

Я отмахнулся топором, ударив Энцо по кисти руки, что норовила вцепиться в мою физиономию. От вони мой организм норовил самопроизвольно вывернуться наизнанку.

Лезвие шаркнуло по кости, рука Энцо сместилась вниз и вцепилась в мое плечо.

Матрос накинулся сбоку. Черты его лица плыли, искажались, плоть шла складками и таяла.

Я двинул его в рыло торцом рукояти, раз, другой, третий! Он отшагнул, бестолково размахивая руками.

Я попытался завопить от безумного страха, но легкие выдавили только хрип.

Взмах топора – и кисть руки Энцо отрублена, но продолжает конвульсивно стискивать мое плечо и рубаху. Бывший гвардеец попытался достать меня уцелевшей рукой и одновременно укусить.

Без обид, дружок!

Я ударил под шею, и зазубренное лезвие абордажного топора легко отделило голову от туловища – она с глухим стуком упала на доски палубы и покатилась, источая мертвенное сияние. Матрос схватил в горсть ворот моей сорочки. Я рыкнул, ухнул и снова ударил его в лоб торцом топора, а когда зомби откачнулся, от души вмазал по черепушке – сначала обухом, а затем и лезвием.

Усе, студентики. Полный конец урока. Я отшвырнул топор и вприпрыжку метнулся к тлеющей бухте каната.

И выкинул ее, слегка измазавшись в саже.

– Франног, старый павиан! Пожар! Пожар, горим!

Спит.

Я сел у борта, руки тряслись, зубы щелкали, сердце металось испуганным зайчиком. Думал, отрублюсь, потеряю сознание – но организм не выдал разрешения на отдых.

Так, а теперь, не откладывая дела в долгий ящик, снимем одежду, чтобы еще больше не измараться, и выбросим за борт мертвецов. Кто знает, может, чертова пиратка зарядила на вставание еще пару зомби. Да и вообще, покойник на корабле – дурная примета.

За полчаса, я, взопрев, как портовый грузчик, измазавшись подсохшей кровью, как вампир, спровадил в морскую пучину всех мертвецов и все, что от них осталось – обрубки конечностей, протухшие ошметки плоти от зомби… Пираты большего и не заслуживали. А матросы и гвардейцы… Что ж, простите, ребята. Да, вас, прежде чем бросать в море, следует зашить в парусину и привязать к ногам груз. Но вас больше двадцати, а я – один, раненый, с головой, которая раскалывается от боли. И горло у меня саднит! И вообще, хватит разводить сопли! Мне пофиг на всех, кроме себя.

Среди мертвецов не было капитана Заррага, боцмана Зенко, Мамаши Тэль и Рика. Может, кого-то я найду в каюте Нэйты. Придется ее осмотреть – только теперь я вооружусь топором.

Я отдохнул минут двадцать, затем, кое-как вымывшись, отправился на камбуз за новой свечой. Франног дрых как сурок.

Я не удержался и угольком написал на его лбу слово «…».

– Франног, не спать!

– А?

– Сон – свинячье дело.

– Сынок, зачем ты так про стари… хр-р-р… Ох, не сплю, не сплю!

Я убрал с огня кастрюльку с выкипевшей водой, прихватив полой рубашки. Ну, кто мог знать, что меня задержат зомби и мертвецы. Мы с вами не в книге, где все происходит по воле автора, в реальной жизни события зачастую хаотичны и случайны и редко идут на пользу сюжету. А если какой-то благообразный умник, оттопырив мизинчик, будет поучать вас, как правильно строить сюжет и мотивации героев – плюньте ему в глаз, а мизинчик положите на край стола и сломайте, я разрешаю.