– Ты разговаривал с ним? Что он рассказывал про твоего друга?

– Говорил, что мучается он от того, что признался в том, чего не совершал. Что не убивал он нашу Алесю. Все обстоятельства против него, и следствию, как подарок его признание. А уходил он к Алесе не потому, что устал бороться, просто не мог он без неё совершенно, не хотел без неё жить. Так мне этот парень и сказал.

– Слабаком твой Димон оказался. Хотя, не нам судить его. Может быть, действительно, не мог без неё. Ну а нам он задачу конкретную оставил и поставил, давай завтра всё и обсудим. Да, расскажи немного, что из себя эта промзона представляет, и почему там Алеся с Кузнецовым оказались.

– Да ты сам прекрасно всё знаешь. Небось, всё детство своё там проводил. Это, если идти по дороге между заводами, 57-м и 61-м домом по улице Нехинской, в сторону Октябрьской улицы, она и есть. Здесь склады всякие, заводики, цеха, офисы, гаражи… чего только нет. В самом конце перед речушкой Веряжкой остались два жилых двухэтажных дома, справа от них «Ильменьские сети» и какое-то здание, «Новэнерго», кажется. Левее автомобильный агрегатный завод, а вот дальше… и есть маленький рай. Расположен он правее этого агрегатного завода. Там речка делает небольшой поворот, а перед ним и открывается небольшой участок в пределах метров ста – двести, красоты неописуемой. Получается, участок полудикой природы между речкой и комплексом гаражей. Здесь есть небольшие деревья, кусты, поляночки очень приятные и с травой мягкой и, как ни странно, зелёной. Речка рядом журчит. Маленький рай среди промзоны. И что самое главное, городские повесы сюда не ездят. Может быть, просто не знают про это место, может быть, не очень оно их устраивает, да и добираться не совсем удобно. Дороги практически нет, ямы да канавы, сам понимаешь. Только жители этих двух оставшихся жилых домов здесь частенько праздники празднуют: шашлычки там всякие, салютики, водочка, селёдочка, и тому подобная шняга. Летом, когда тепло, местные бомжи сюда собираются. Им здесь тоже раздолье. До властей далеко, построят шалашики и костры жгут под водочку. Это место Димке и Алесе, как и мне, с детства знакомо. Частенько здесь время проводили. А теперь сестрёнка вообще влюбилась в этот участок рая. Они с Димоном даже палаточку маленькую купили, ставили её рядом с речкой, и часто с ночёвкой там оставались. Бомжики их уже знали, любили даже. Димка всегда их чем-нибудь угощал. Не мог с пустыми руками там появляться, считал, что территория эта всё-таки их, бомжей. Говорил, что пусть у них в жизни, хоть какая-то радость сезонная имеется, а то нигде им места нет. Вот такие дела! Ну, а в тот день, насколько мне известно, из материалов дела, Алеся с Димоном также приехали на великах с палаткой. Бомжи их видели, Кузя, так я Димку иногда называл, как всегда чем-то их побаловал. Потом они с Алеськой уединились в палатке на своем месте, у речки. Шампанское пили, всё такое… любовью занимались, конечно. Потом Алеське ещё шампанского захотелось, и она уговорила Димку сгонять на велосипеде в магаз. Он согласился, оставил её в палатке, а сам погнал в город. Именно этот момент, насколько я понял из его письма, когда Алеся его провожала, а он уезжал, и видел Антипыч, который затем куда-то бесследно пропал. А когда Димка вернулся с шампанским, обнаружил Алесю мёртвой с её летним шарфиком на шее. Поорал, порыдал, а потом понял, что его же и загребут за убийство, зассал и дёрнул в бега, идиот. В ментовку, правда, позвонил. Недолго бегал, на следующий день взяли. Да, похоже, он уже и не скрывался, сидел дома пьяный вдрызг, и ждал, когда за ним придут. А через недельку и чистосердечное написал. А дальше ты уже всё знаешь из его письма. Вот и всё, в принципе.