– Почему ты, парень, всё время про «Землю» говоришь? Это у тебя тема для шуток такая? Или я что-то упустил, пока спал?

– Ты разве не инопланетянин?

– С чего ты взял? Я человек. Разве не видно?

– Нет.

Гость выдал дробь зубами и мотнул головой:

– Ну, ты даёшь!

– Так ты не инопланетянин?

– Нет.

– Странно… А как ты к инопланетянам попал?

– К «инопланетянам»? – гость поймал направление Пашкиного взгляда, упирающегося в снятую с него форму: – Так ты про форму… Она американская.

– А что тебя, американец, к нам занесло? – не унимался донимать гостя пацан. – У нас морозы. Здесь сгинуть легко.

«Инопланетный американец» выдал очередную дробь зубами:

– Чем болтать ерунду, лучше дай мне телефон. Он там в куртке.

Пашка исполнил просьбу, передав вытащенный из кармана курки голофон:

– Только зря, дяденька, всё это. Здесь связи нет.

– Совсем «нет»? – переспросил больной.

– Есть на горе, но туда целый час идти, даже больше.

Американец попытался соскочить, но Настя уже набрала шприц и сильной рукой повалила его на кровать:

– Никто никуда не пойдёт, пока не вылечится. Поворачивайся, американец, булками вверх.

– Да не «американец» я.

– Сейчас узнаем, кто ты. Если ойкнешь – значит, «американец».

Он не ойкнул. Настя отложила шприц и перевела взгляд на Павла:

– Ты зачем мне сухие травы принёс?

– Сама сказала.

– «Сама сказала». Думать надо прежде, чем делать. Он же не корова, чтобы сухую траву жевать.

Пацан тут же исчез. Мать крикнула вдогонку:

– Заваривай, как Даше! Да принеси воды таблетки запить, – не останавливаясь, переключилась на пациента: – И кто ты по национальности?

– Уйрус.

– Кто?

– Уйрус. Отец у меня уйгур, а мама русская, – он постарался улыбнуться, но на его мужественном лице улыбка получилась не очень располагающей: – А вообще, я русский. Был бы рад быть и уйгуром, но отца своего не помню, а о родственниках с его стороны даже не слышал.

Настя продолжала выспрашивать:

– И как тебя зовут?

– Влад. Влад Ахтаров. Как мне позвонить отсюда?

– Пока никак. На террикон надо взбираться, а у тебя страшная простуда. Дай бог, не воспаление лёгких. Какие могут быть терриконы в таком состоянии? Да где он там с водой?

Она вышла. Уйрус обратился к Ярославу:

– Проведёшь?

– Провести-то проведу, но стоит ли оно того, чтобы больным к чёрту на рога переться?

– Стоит, – пациент сел на кровати. – Будь добр, дай мне костюм.

– Не надо тебе этого…

– Дай, говорю, – с нажимом повторил Влад.

Ярослав пожал плечами, недовольно повёл головой, но костюм всё же передал. Уйрус вытащил из специального отсека капсулу, пробормотал:

– Жаль последняя…

Но Ярослав схватил его за руку:

– Погоди! Я в два часа собирался идти звонить. Так время назначил. Сейчас одиннадцать. Пойдём в час, тогда и используешь свой допинг. А пока пройди полный комплекс Настиных процедур. Я за тобой зайду.

И Ярослав вышел из комнаты в небольшой холл. Он хотел уже толкать входную дверь, но непроизвольно прислушался к разговору сына с матерью:

– Мам, как тебе этот американец?

– Никак. Почему спрашиваешь?

– У Ярослава невеста есть.

– Господи, да ты никак сводничеством занялся?

– Надо кого-нибудь из них оставить. Я бы Ярослава оставил, но у него есть женщина.

– «Оставить» – скажешь тоже. Это тебе не велосипед и не игрушка.

– Нам мужик нужен.

– Хватит болтать ерунду. Отец вернётся, как ты после таких слов в глаза ему смотреть будешь?

– Не вернётся. И мы скоро умрём. Ещё одно лето пройдёт, а потом только зима наступит. Все люди замёрзнут.

– Откуда ты этого набрался? Телевизора нет, связи нет.

– Терёха сказал.

– Слушай его больше.

– Терёха никогда не врёт. На земле будут жить только ледяные зомби.