– Это только поверхностный анализ? – мне стало страшно от пытливого ума этого человека. Я чувствовал себя насекомым, пришпиленным к предметному стеклу и изучаемым группой экспертов.

– Да, поверхностный. Но там, где кнут, всегда есть и пряник, – Александров улыбнулся, – положительных моментов тоже немало. Ты умеешь увлекать людей идеей, правильно расставляешь верных людей на определенные посты. Умеешь вводить людей в зависимость, и это играет тебе на руку. Кроме того, в тебе есть главное: умение сопереживать и сочувствовать. Там, где тебе не хватает знаний, ты действуешь интуитивно, порой это приносит плоды. Например: ты не смог сконструировать кузнечные меха, но догадался сделать вентилятор и желоб из глины для направленной подачи воздуха.

– Это получилось случайно, я просто подумал, что в такой жаре не помешал бы кондиционер или вентилятор, – отмахнулся я от похвалы. Но Александров продолжал:

– Твои стратегические замыслы хороши, но тебе не хватает терпения. Прекрати экспансию и займись усилением вертикали власти. Создай гильдии и ремесленные школы, пусть знающие занимаются обучением новых людей. Образование не должно быть доступным, это должно быть привилегией, иначе смысл образовательных учреждений теряется. И образование, как и медицина, должны быть основательными. В писари и лекари должны идти мотивированные люди, этим они будут зарабатывать на хлеб. Если в двух словах – систематизируй. Пусть появятся люди, занимающиеся конкретным направлением. Вот твой Зик, например, он глава поселения, лекарь, писарь и он же геолог. Это неправильно! Отдай ему одно направление, и пусть курирует его по всем твоим поселениям, делает ревизии и докладывает тебе. Однако твои люди приходят в себя, заболтались мы с тобой. Нам осталось решить последнее, Макс, то, что тебя гложет весь день.

– И что же это, Владимир Валентинович?

– Твое предложение влиться в Русов с племенем Нака.

– Что вы ответите? – я напряженно ждал ответа.

– Отвечу не я, ответит племя, мы такие вопросы решаем путем голосования, – старик улыбнулся, – не ожидал демократии в каменном веке, император Макс?

Первым ото сна освободился Тиландер: он сел и уперевшись руками в песок сделал попытку подняться. Его слегка повело в сторону, но американец встал и шатаясь пошел в сторону Александрова, пытаясь нащупать нож в ножнах.

– Он отравил нас, – были первые слова американца, с хрипом вырвавшиеся из горла.

– Не отравил, а усыпил. Успокойся, Герман, все в порядке, Владимир Валентинович нам не враг, – перехватив за руку, остановил разгневанного капитана корабля.

– Хорош друг, что подсыпает в еду отраву, – мрачно констатировал Тиландер, все еще слегка пошатываясь. Александров беззвучно смеялся, прищурив глаза, отчего те превратились в щелочки. Один за другим воины отходили от действия грибов, нескольких вырвало прямо на песок.

– Видишь, Максим, к чему может привести твоя беспечность, – ученый подошел вплотную, пытливо вглядываясь в глаза. – Вы не выставили охранение и одномоментно принялись за еду, будь я враг, вы все были бы мертвы, включая гориллу и шоколадку.

– Их зовут Санчо и Бер, – меня уже не в первый раз передёргивало, при эпитетах профессора в адрес моего окружения. – Я не стал выставлять охранения, увидев своего родного русского человека, – попытался оправдать свою беспечность.

– В каменном веке нет своих, каждый человек – потенциальный враг. Это не значит, что всех следует убивать, но доверять никому не стоит, особенно при первой встрече, – Александров зашел в юрту и вернулся оттуда с рогом. Приставив его к губам, он издал громкий трубный звук. Через секунд тридцать, из леса послышался ответный звук рога. Физик еще дважды коротко выдал незамысловатую трель и удовлетворённо кивнул: – Сейчас мои люди вернутся. Я их отсылал на всякий случай, если тебе не хватит благоразумия выслушать меня и сделать правильные выводы.