Дверь, ведущая в лабораторию, валялась метрах в десяти от проема. Из помещения валил густой дым. Он был фиолетового цвета. Противопожарная сигнализация орала, как сумасшедшая.

– Стой здесь!

Шелихов разбил стекло противопожарного гидранта и стал обвязываться шлангом.

– Я с тобой!

– Стой, я сказал! Это приказ! Если перестану дергать шланг, вытаскивай меня оттуда.

Девушка кивнула, зажимая при этом нос. Яр сделал глубокий вдох и скрылся в дыму. Через несколько секунд он появился вновь с тремя лабораторными противогазами. Один протянул Маре:

– Надевай!

Натянув на голову свой противогаз, Ярослав снова скрылся в проеме.

Мара встала в позу «перетягивателя» каната и стала потихоньку травить шланг, который время от времени слегка подергивался.

Прошло какое-то время, показавшееся девушке вечностью, как в лаборатории раздался сильный грохот. Явно что-то упало. После этого шланг перестал дергаться. Мара сорвала маску и стала кричать:

– Ярослав! Что случилось? Ярослав!

Никто не отзывался. Девушка нервно потянула за шланг. Он тащился на удивление легко. На другом его конце явно никого не было.

В голове мелькали самые жуткие мысли. Натянув противогаз, Мара без колебаний бросилась в дымное небытие, но тут же столкнулась с препятствием. Это был Ярослав, волочивший по полу что-то синее, с фиолетовым отливом.

Маша сорвала маску:

– Ты почему не отвечал?

Шелихов задрал лицевую часть противогаза на лоб. Красный и мокрый от пота он выдохнул:

– Что ты орешь? Как я тебе отвечу в противогазе?

– Я испугалась. А почему ты шланг перестал дёргать?

– Господи, Мара! Я возвращался. Как я его буду дёргать?

Ярослав вновь потащил груз подальше от лаборатории. Мара продолжала истерить:

– Ага! Там как грохнет! Я думала, крыша рухнула.

– Это я Вита из завала выдернул.

– А где он?

Ярослав наконец остановился и незлобно буркнул:

– Ты дура что ли? Я что, мешок картошки тащу?

Дым немного рассеялся, и только теперь Мара поняла, что «синее с фиолетовым отливом» – это и есть «лучший в мире технолог».

– Он жив?

Ярослав распрямился и ладонью вытер потное лицо, моментально покрывающееся изморозью:

– Не знаю. Делай искусственное дыхание!

Девушка растерялась:

– Как?

Ярослав схватил её за шкирку и с силой нагнул к земле:

– Быстро! И молча!

Сам тут же расстегнул на Бузмакове полярную куртку и сел на его ноги. Он начал давить пострадавшему ладонями на грудь, считая:

– Раз, два, три… Вдыхай ему в рот! Раз, два, три. Вдох! Раз, два, три. Вдох!

Маша забыла обо всем и старалась из последних сил вдохнуть в легкие Вита как можно больше кислорода. Он не шевелился и не открывал глаза.

Выбившись из сил, Ярослав со всей силы долбанул Бузмакова по груди:

– Работай!

Тот сразу сел с криком:

– Охренеть! Больно же!

И тут же зашёлся в тяжёлом кашле. Отдышавшись, выдавил подобие улыбки, переводя взгляд с Мары на Ярослава и обратно:

– Что? Испугались?

– Испугались, испугались. Маш, бери его за другую руку. Уходим.

Подхватив с двух сторон пострадавшего, они вернулись в помещение охранников. Там, успокоившись, Вит рассказал о произошедшем:

– Совсем чуть-чуть до розлива оставалось. Перегретые газы должны были сброситься через перепускной клапан в накопитель. Я слышал, как клапан открылся. Но смотрю – давление не снижается. Думаю, ну всё – байпасную линию морозом прихватило. Сейчас рванет. Сначала хотел тикать, но жалко ведь. Столько труда. Схватил фторопластовую чушку, которая лет сто там валяется, и полез по лестнице. Хотел постучать по трубе. Может гидратную пробку сорвет. Стучу, стучу. Не срывает. Думаю: «Нет, зараза! Меня не победишь». При этом слышу: пробка под давлением по трубе начала тихонько двигаться. Сейчас, думаю, всё получится. Но не получилось. Смотрите, какой я красивый, – он оттопырил полы куртки, показывая её новый цвет. – Можно теперь дальнейшие опыты на моей куртке продолжать.