– За это хорошо платят?

– У Стэйба нюх на большие деньги.

Шарлотта замолчала, вспоминая последнюю встречу с Алексом. Он снова предлагал ей руку и сердце. А еще обстоятельно рассказывал, как вникал в детали очередного расчета, вел переговоры, искал подрядчика…

Алекс действительно вкладывал душу в каждый из своих проектов, поэтому в тот вечер долго объяснял суть нового замысла. В конце разговора Шарлотта наконец поняла: агентству до зарезу нужны деньги.

Воспоминания о Стэйбе вызывали чувство вины, словно все вокруг надеялись на их скорую свадьбу, покупали подарки и готовились пить шампанское, а она взяла и передумала. Чтобы отвлечься, Шарлотта принялась считать горошины на косынке, изящно облегавшей шею Джулии. Ей всегда хотелось научиться так же эффектно носить шарфы, но, как она ни старалась, даже самый аккуратный узел через десять минут развязывался, платок съезжал на бок и мялся. Некстати вспомнился и забрызганный рукав. Подруги помолчали. Шарлотта попыталась пересказать суть одного из блестящих проектов Стэйба, но вовремя поняла, что эта задача ей не по силам.

– У агентства сейчас солидный портфель заказов. А дедушка Алекса месяц назад умер.

– Деньги оставил внуку?

– Да, только для их получения нужно выполнить несколько условий. Непонятное какое-то завещание.

– Разберется, – уверенно заявила Джулия.

Шарлотта печально вздохнула.

– Снова делал предложение. Я отказала.

– Может, зря?

– Не могу представить его лысую голову на своей подушке. Так что придется бороться с жучком… И с начальником.

Шарлотта покрутила чашку и вылила кофейную гущу в блюдце. Густая коричневая масса вытекла, образовав почти правильную окружность. Гадание не получилось.

– Мне пора, – сказала Джулия. – Может, тебе в монастырь съездить? Наверняка там есть кто-то, отвечающий за сохранность инвентаря, – с ним и поговори. Хороший завхоз – он как хранитель музея. Заодно атмосферой проникнешься. Анатоль говорит, что нужно чувствовать не только картину, но и место, в котором она находится.

– В монастырях тоже есть завхозы?

– А как же! Только они по-другому называются.

– Попробую! Обед заканчивается, – я побежала. Мужу привет!

И женщины выпорхнули из кафе на теплую солнечную улицу.

У неприметной двери служебного входа Шарлотта задержалась, вдыхая ароматы уходящего лета. Так она оттягивала возвращение в тесную реставрационную мастерскую, с неистребимыми запахами пыли, краски и старой канализации.

За пышными кустами шиповника виднелись главный вход в Галерею и большой сквер со старыми липами. Немногочисленные посетители позировали на фоне гранитной лестницы, срывая через чугунную ограду крупные глянцевые ягоды, и никуда не спешили. Рыжеволосый парень с похожим на игрушечный телескоп фотоаппаратом залюбовался ладной фигуркой Шарлотты и приветливо помахал рукой. Одарив туриста ответной улыбкой, та взялась за дверную ручку и остановилась. Предстоящая поездка в монастырь вызывала смутное беспокойство. Хотелось медленно пройтись по скверу, вдохнуть запах травы и полюбоваться золотыми прядями, появившимися в зелени деревьев.

Совсем скоро кончится еще одно лето. Хорошо бы наконец решиться уйти из Галереи и рисовать иллюстрации к книгам, журналам и обложкам блокнотов, которые люди дарят друзьям на Новый год. У Шарлотты тоже имелся красочный блокнот, в который она записывала свои сокровенные желания, чтобы прошептать их в новогоднюю ночь. Первым пунктом значилось обретение смелости для отправки рисунков в какое-нибудь издательство, вторым – удачное замужество.

Вселенная шепот выслушивала, но понимала как-то по-своему. Папки с великолепными рисунками пылились на шкафах, в очереди воздыхателей значился один только Алекс Стэйб.