всё одни, и лишь плечом

прикасаются друг с другом

те, кто ночью обречен.

* * *

Разлетелись птицы

в голубом саду,

Больше не приснится

в трепетном бреду…

Больше не приснится

белая река,

будет сердце биться

и дрожать рука.

Скалы встанут молча,

разобьют волну,

подкрадется порча

к бережному сну.

Темною тропою

растворится след,

было ль все со мною

много-много лет…

Но не стоит злиться -

жизнь так коротка…

Больше не приснится

белая река.

* * *

Это, наверное, счастье, родная?

Нет – это ветер, который играет

с феями нашего бедного края,

ветер, который шумит не смолкая,

Ветер.

А я хочу поиграть с тобой -

тишина меня долго мучила,

эта явь тошных дней,

словно скучный прибой

в пене слов над волною-мольбой

так наскучила -

я хочу поиграть с тобой!

И не надо нам грустных речей,-

пусть догадки приносят новое,

окунуться бы в дрожь ночей,

только время суровое

оплатило своих палачей.

Научиться б покорно ждать,

и любить как зверек лесной,

только вот не успел продать

и забыть этой речки гладь…

Так что ждет меня вновь весной

развеселая благодать!

Чье ж это счастье, скажи мне, родная,

ветер унес за высокие стены?

Это не счастье – былинка степная,

это лишь мысли твои сокровенны,

песня шальная…

Ветер.

* * *

Корни глубокие дерева грусти

каплями хрупкими землю напоят,

чувства полночные наземь опустит

облако лжи, что во снах беспокоит.

Помню – меня не пропустят.

Солнце лучами восхода прославит

новых загадок извечное русло.

счет звездных капель на небе добавит,

в зеркале цифры засветятся тускло.

Верю – меня не оставят.

Запахом роз чашу неба наполнит

вечер, земле подаривший прохладу.

чьё-то желание ветер исполнит,

бросив цветы к недоступному кладу.

Знаю – меня не запомнят.

* * *

Я помню и гнев и нежность,

но вдаль ухожу так скоро,

боясь, что твоя безгрешность

воздвигнет меж нами горы.

Кипит мой напиток юный,

который допить стараюсь,

но рвут все усилья думы -

я медленно удаляюсь.

Часы мне заводит полночь,

оставив стакан без чая,

а тех, кто пришел на помощь,

давно я не замечаю.

И помню лишь сон и слезы,

да сколько осталось лета

чтоб вырвать души занозы,

и снова очнуться где-то…

Ворваться как свежий ветер

в костёл чужих грез и судеб,

и в новом, веселом цвете

поведать о жизни людям.

* * *

Канул мой вечер в полночную краску,

грустью отмечен, грустью обласкан.

Он засыпал, и во сне улыбался -

ночи бокал медом снов разливался.

Может и мне этой ночью приснится

звезд ледяных золотая десница,

и я проснусь необычно счастливый,

пива куплю колдовского разлива….

Стану на лавке его попивая,

слушать, как цокают лапы трамвая,

ну, а когда с неба спустятся тени

пьяным усну, уже без сновидений…

* * *

Что ж ты боишься смотреть в глаза? -

я ведь еще люблю…

Я люблю ветер и волн голоса,

и слов пустых не лью.

Я родился когда тьма и свет

были как мы близки,

этих чудес уж на свете нет -

умерли от тоски.

Небо цвело тогда как земля,

ночь была дня светлей,

там, где гулял и влюблялся я

нынче бумага и клей.

Так позабудем пустой рассказ,

пусть и весна в цвету.

В этом потухшем костре из глаз

радость не обрету.

Днем-пустоцветом закончит век,

преподнеся упрек,-

в холоде умер еще человек,

словно последний бог…

* * *

Вчера шел дождь, и падали с деревьев

желтые листья. Наверное, это осень…

Листья и ветер, и больше ни звука,

замерла ночь в покрывале душистом,

Только неброская эта разлука

каплей застыла на дне серебристом.

Экая скука…

Несколько жизней-часов торопливых

смотрят на небо, на осень-невзгоду,

умерший лист на окне сиротливо

тихо молчит, понимая природу,

Что ж так тоскливо?..

Тянутся души к глубоким оврагам,

но только робко, и так бесполезно,

И убегает соленая влага

по лабиринтам еще неизвестным,

Мокнет бумага…

Тени последний свой танец сплясали,